— О той, второй, — ни слова!.. Я был в Польше комиссионером, стал беженцем, а беженец может стать кем угодно! Я лично знал одного беженца, который на родине был клоуном, а в Петрограде стал кучером на катафалке. Веселенькая профессия! Как раз наоборот вышло… Я никогда в жизни не имел своей фотографической карточки.
Теперь, когда судьба забросила меня на Кавказ, я купил по случаю эту крошечную фотографию и, работая с мальчишкой-ретушером, имею себя в двадцати позах! Вы, может быть, хотите сняться на набережной на фоне “Франца-Фердинанда”? Он как раз только что пришел из Константинополя.
— Нет, не хочу, — улыбаясь, сказал Борис.
— Напрасно… Верьте мне, жалеть будете. Белоснежный красавец пароход, синее море… Вы сам — мужчина интересный, так что дамы от такой вашей фотографии окончательно потеряют голову.
— Благодарю вас, нет желания.
Зеленковский вздохнул, прикрыл верхнюю губу нижней, насколько мог, потом ещё раз вздохнул и сказал:
— Если не желаете на набережной, то снимитесь в горах.
— Благодарю вас, не стоит.
— Я, если желаете, поставлю за вашей спиной Арарат, у меня есть картонный. Вы не сомневайтесь, я сам писал его с натуры, когда был в Армении… это очень легко… вы напрасно сомневаетесь… Вы берете кусок картона, делаете на нем два не правильных конуса углем и все внутри замазываете белилами… И Арарат в снежной одежде как на ладони!.. Желаете?
— Благодарю вас! — Бориса начал утомлять назойливый человечек, но уйти он не мог — нужно было ждать документы.
— Значит, вы — согласны сняться на фоне горы?
— Нет, значит, не согласен.
— Напрасно!
— Может быть!
— Ага, очень рад, что вы уже говорите “может быть”, стало быть, ещё немножко — и вы со мной согласитесь!
— Нет, ещё очень много до того, чтобы я с вами согласился.
— Право не знаю, что вам ещё предложить? — задумался Зеленковский.
— Да ничего не надо, — теряя терпение, сказал Борис, — я подожду, пока принесут документы, и пойду.
— Вы не волнуйтесь. Карл Иванович работает хорошо, но медленно. Сами посудите: документ должен быть как настоящий… Ах, я забыл вас спросить: может быть, вы хотите купить дачу?
Борис взглянул в лицо Зеленковского: оно было абсолютно серьезно.
— Хочу, — сказал Борис, с любопытством ожидая, каково будет продолжение разговора.
— Ну вот и отлично! — Зеленковский забегал по комнате, радостно потирая руки. — Наконец-то я вас хоть чем-нибудь заинтересовал! Возьмем фаэтон и едем!
— Куда?
— На дачу Чечулия!
— Зачем?
— Посмотреть!
— Зачем?
— Ведь вы желаете купить!
— А разве этого достаточно?
— Я думаю: раз он хочет продать, то какой тут ещё может быть разговор?