За столиком у Розочки и ее белобрысого компаньона воцарилась напряженная тишина.
Альбинос был так расстроен плохими вестями, что сообщили ему в справочном, что даже перестал ухаживать за Розочкой. Надо сказать, она восприняла этот факт совершенно спокойно. Вадим нервничал, он суетливо двигал по столу чашки, раскрошил, не замечая, сухое пирожное. Алка тоже беспокойно вертела головой: ее деятельная натура протестовала против длительного ожидания. Вдруг Надежда схватила подругу за руку и прошептала страшным шепотом:
— Алка, ты узнаешь эти ботинки?
Алка вздрогнула и оглянулась. Мимо их столика проходили двое мужчин очень подозрительного вида — бритоголовые, широкоплечие, с угрюмыми настороженными лицами. В общем, типичные бандюганы среднего звена.
— Какие ботинки? Надя, что с тобой? — Алка недоуменно покосилась на подругу.
— Тише! — зашипела та и показала глазами на ноги одного из громил. — Это же те самые ноги, которые подходили к собачьей будке, где мы с тобой прятались!
Алка опустила глаза. Громила, на которого показала Надежда, был обут в тяжелые шнурованные ботинки.
— Надя, да такая обувь сейчас у каждого второго братка!
— Не скажи, — настаивала на своем Надежда, — это именно те ботинки! И походка в точности такая!
Увидев, что подруга всем своим видом выражает сомнение. Надежда добавила:
— Ты сейчас просто смотришь на него с другой точки зрения.., тогда, в будке, ты была в какой позе?
— Что же ты хочешь — чтобы я, уважаемый человек, педагог с большим стажем, кандидат на звание учитель года, встала посреди кафе на четвереньки?
Надежда вместо ответа только пожала плечами.
Алка возмущенно фыркнула, после чего неожиданно уронила на пол тюбик вызывающе яркой губной помады, который перед тем машинально вертела в руках, выразительно взглянула на подругу и полезла под стол. Там она долго возилась, пыхтя как паровоз и чем-то гремя. В какой-то момент стол определенно пополз в сторону, и Надежде пришлось его придержать за край. Посетители кафе начали удивленно оборачиваться.
Наконец Алка выбралась из-под стола, красная как рак, победно подняла зажатый в руке тюбик и воскликнула на все кафе:
— Вот, нашла! Это моя любимая помада, очень жалко было бы ее потерять! Мне ее Петюнчик привез из Амстердама!
Надежда хотела саркастически заметить, что потеря этой убийственно яркой помады пошла бы только на пользу Алкиной внешности, и что такая косметика уместна только в Амстердаме, причем не где-нибудь, а в знаменитом квартале красных фонарей, но подруга наклонилась к ней и прошептала, так чтобы не расслышал никто посторонний: