— Да, тебе хорошо, — желчно проговорил мужчина, понизив голос, — если что-то откроется, ты, разумеется, не причем. Ты всегда ни при чем, в стороне. А меня могли вчера видеть…
— Надо было вести себя осторожнее, — спокойно проговорила женщина, внимательно разглядывая свое отражение, — одеваться скромнее, как массы, не выделяться из толпы. А тебе не кажется, что у меня появилась морщинка?
Вот тут, около рта…
— Кара, о чем ты? — выкрикнул мужчина. Я говорю тебе о важных вещах, а ты — о какой-то морщинке…
— Что может быть для женщины важнее ее лица!
— Ну, конечно — мне придется одному отвечать за все, а ты останешься белой и пушистой…
— Белой и пушистой… — равнодушно повторила женщина и потянулась с кошачьей грацией. Ее кожа действительно была удивительно белой, она казалась даже прозрачной, через нее просвечивали местами тоненькие голубые сосуды, а рыжие волосы окутывали ее пушистым облаком, — белой и пушистой.., не переживай так, хомячок, от волнений портится цвет лица!
— Прекрати меня так называть! — крикнул мужчина и схватил ее за плечи. — Прекрати, иначе я не знаю, что сделаю…
— Что именно? — прошептала она, оскалившись, и так взглянула, что он тут же убрал руки и попятился.
— Кара, ты иногда пугаешь меня, — проговорил мужчина после паузы, — мы ввязались в такое серьезное и опасное дело, а ты относишься ко всему с таким равнодушием…
— Зато ты переживаешь за двоих! — бросила ему в лицо женщина. — В конце концов, сколько можно трястись? Если ты так боишься, нечего было все это затевать! Я тебя, кажется, не заставляла…
— Теперь уже поздно, — безнадежно проговорил мужчина, — поезд ушел, и ничего не изменишь…
— Откуда такие похоронные интонации? женщина снова взяла себя в руки и заговорила кошачьим, мурлыкающим голосом. — Самое трудное позади, еще немного усилий, и мы с тобой будем богаты, улетим к теплому морю…
Представь себе, шепот прибоя, ласковые волны, и мы с тобой…
Словно нечаянно, она слегка распахнула полы шелкового халата, приоткрыв нежную, словно светящуюся грудь. Мужчина тяжело задышал и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— Еще совсем немного, совсем-совсем чуть-чуть.. — промурлыкала она, притянув его к себе и щекоча дыханием ухо, — совсем-совсем капельку., и мы с тобой совершенно одни, на пустынном пляже…
Через несколько минут она снова оглядела себя в зеркале, поправила волосы и озабоченно проговорила:
— Тебя вчера там действительно кто-то видел, или это только твое предположение?
— Ну, не знаю… — мужчина выпрямился, привел в порядок свою одежду, — кажется, я сделал все аккуратно.., в точности как мы договаривались.., по-моему, там никого не было…