— Очень симпатичное полотенчико! А вы давно вышиваете?
— Ой, доченька, давно! — Степанида очень обрадовалась собеседнице. — Годов десять! Как внучка в школу пошла, да как я на пенсию вышла, так и вышиваю! А что еще в деревне делать? Ну, корову покормлю, курочек покормлю, и сижу, вышиваю., а научила меня женщина одна, мы с ней вместе в этой.., в санатории отдыхали, мне в совхозе путевку дали. Хорошая женщина, в школе учительницей работает… Ой, вот она-то вышивает, не мне чета!
— А как ее зовут? — заинтересовалась Надежда. — Наверное, уж не помните?
— Отчего же не помню? — удивилась Степанида. — У меня память-то хорошая! И зубы, доченька, все свои! — в подтверждение своих слов она пощелкала крепкими, слегка выступающими вперед желтыми зубами.
— Ну, так и как же ее зовут? — спросила Надежда, не дождавшись ответа.
— Кого? — удивленно спросила Степанида, уставившись на собеседницу выцветшими голубыми глазками.
— Ну, ту женщину, учительницу, что вас вышивать приохотила?
— А, ее-то! Так Варвара, Варвара Ивановна ее зовут!
В это время к хранительнице древнего искусства народа ухти протолкались несколько журналистов.
— Скажите, — начал один из них, выставив перед собой диктофон, — каковы концептуальные корни вашего творчества?
Степанида растерянно захлопала белесыми ресницами, завертела головой и едва слышно проговорила:
— Ой, корова-то у меня недоена… Нюська обещалась выдоить, да уж знаю я, как она доит…
Тут же, рассекая толпу, как ледокол рассекает весенние подтаявшие льды, на помощь Степаниде примчался рекламный юноша с горящими энтузиазмом глазами. Развернув к себе нахального журналиста, он сходу затараторил.
— Концепция древнего искусства народа ухти, последней хранительницей которого является Степанида Лопатина, заключается в том, что его актуальность…
Надежда Николаевна перехватила испуганный взгляд Степаниды и поспешно смешалась с толпой. Ей было, конечно, жаль старушку, но от слов «концепция» и «актуальность» у нее начиналась аллергическая реакция, и она уже чувствовала знакомое щекотание в носу.
* * *
Алла вымыла руки, оглядела себя в зеркале и осталась в общих чертах довольна. Глаза снова горели боевым задором, на щеках выступил здоровый румянец, так хорошо сочетавшийся с замечательным китайским платьем в иероглифах сюнь. И что Надежда ее постоянно пилит? Разве важно, сколько женщина весит? Важно, как она себя оценивает, и какими глазами смотрят на нее встречные мужчины.
А они смотрят на Аллу очень заинтересованно. По крайней мере, иногда. По крайней мере, некоторые. А другими она и сама совершенно не интересуется. То есть на самом деле она никакими не интересуется, у нее есть собственный замечательный муж Петюнчик, но ведь женщине, чтобы чувствовать себя в тонусе, нужно иногда ловить на себе заинтересованные мужские взгляды…