Коридор все тянулся уверенным пальцем вверх, к невидимым небесам. Впереди было еще много дней пути к вершине. Камень на шее долинщика перестал разогреваться еще с того памятного дня, когда излечился Монн, и теперь только тяжело покачивался в такт шагам да поблескивал иногда в свете огней, будучи извлеченным из-за пазухи. Ждал, наверное…
Исподволь мы меняемся, изнутри, когда дремлет разум в пустыне сна.
«Не смотри в глаза мои, не смотри, их тебе уже не узнать!»
И вздыхает старец, смеется враг, и в истерике бьется ребенок твой.
Ведь еще вчера было все не так, а сегодня… ты сам не свой.
Вроде все как раньше: легка рука и смеяться не разучился ты.
Лишь вода из ручья не была б горька, лишь бы снова не поджигать мосты.
А ты жжешь их, не ведая сам о том, и ковыль склонился — печали знак.
Ты захочешь вернуться сюда потом, но уже не узнаешь, как…
Каждый из нас мудр, когда дело касается других…
Андре Моруа
1
Эльтдон как раз сидел в алом шатре Фтила и изучал Книгу, когда она вошла и застыла, внимательно рассматривая эльфа своими большими черно-блестящими глазами. Астролог смутился, предчувствуя очередные излияния в благодарности — очень уж за последнее время наскучили ему эти знаки внимания.
Хриис оказалась худенькой девочкой с огромными глазами, хотя, наверное, ее неестественная худоба была результатом перенесенной болезни — и только. И все равно, уже сейчас в ней угадывалась та утонченная красота, из-за которой мужчины способны потерять голову и влюбиться самозабвенно, до потери разума, до сумасшедших подвигов. Неудивительно, что Химон так себя вел…
Здесь Эльтдон оборвал собственные мысли — очень уж они показались ему гадкими, неприятными. Он потер пальцами покрасневшие от долгого чтения веки и снова посмотрел на вошедшую, ожидая, что та заговорит, но она молчала, только внимательно смотрела в лицо эльфу, без малейшего признака робости, просто разглядывала, как разглядывают с интересом необычный цветок… или жука.
Эльтдон бережно отложил в сторону Книгу и поднялся, чтобы поздороваться с Хриис. Как-никак Левсова дочь, пусть даже у кентавров дети и не наследуют положение родителя в стойбище — тем паче девочки.
На его «здравствуй» Хриис ответила легким рассеянным кивком, продолжая изучать лицо эльфа. «Да что же такое, в самом-то деле! — Он почувствовал, как в душе поднимается соленая волна раздражения. — Я же все-таки жизнь ей спас. Кто ж дал право вот так смотреть… словно в душу пальцами…»
— Мне страшно, — тихо сказала Хриис, и Эльтдон мгновенно забыл все обиды. В этом голосе звучала такая обреченность… — дух захватывало, а сердце дергалось и спешило убраться подальше, в пятки.