Каждый день Маша бегала в госпиталь, клялась Юрию в вечной любви, уверяла, что не покинет его и посвятит жизнь уходу за ним. Очень может быть, что так она и поступила бы (эта грешница очень боялась греха!), однако в полиции весьма резонно усомнились в том, что человек может стреляться таким образом — с расстояния примерно в шесть шагов (специалисты по баллистике определили, что именно с такого отдаления был произведен роковой выстрел). Добрые люди посоветовали Маше как можно скорей покинуть Шанхай.
Прощайте, други, я уезжаю
И шарабан свой вам завещаю.
Ах, шарабан мой, обитый кожей,
Куда ты лезешь с такою рожей?
Речи не могло быть, чтобы Юрий отправился с ней. Маша оставила доверенным лицам деньги, которых хватило бы, чтобы переправить его хоть на край света или даже дальше, условилась, что выпишет его к себе, как только обретет точку опоры и место посадки, и, положив свои баснословные средства в Шанхайский банк, немедля, на первом же пакетботе отправилась прочь из Китая — в Европу.
Морской ветер несколько развеял ее тоску и вернул румянец на ее побледневшие было от слез щеки. Немало способствовал хорошему настроению и интерес, который Маша вызывала среди пассажиров. Жемчуга, соболя, красота, несчетное количество туалетов, которыми Маша прибарахлилась в Шанхае, столице китайской роскоши, двое маленьких лакейчиков-китайчат, которыми Маша успела обзавестись там же (она называла их Митька и Витька)… Короче говоря, глядя на подобное великолепие, английские путешественники вкупе с немецкими и французскими усердно размышляли над тайнами славянской души.
Особый интерес к вышеназванным тайнам проявлял некий молодой швед, который возвращался домой тем же пакетботом из Японии, где он изучал, кажется, банковское дело. Он просто-таки глаз не сводил с обладательницы этой самой души, а также жемчугов и соболей!
В конце концов Маша заметила и эти взгляды, и его самого. Фамилия шведа была Аллан, он был высок, красив, светловолос, синеглаз… Слава богу, никаких черных очей, которые навевали бы тягостные воспоминания!
При всей своей кажущейся взбалмошности Маша была женщина трезвомыслящая. То, что Юрочка больше не владеет всей нижней частью тела, означало, что он не владеет ничем, ну ничем в этой самой нижней части. То есть в мужья он не годился. Прежде всего потому, что Маша хотела ребенка, а Юра, увы… Она дала слово и сдержит его: она виновата, она Юру искалечила, а потому станет ухаживать за Юрочкой до конца дней своих или его, станет в колясочке возить его — тому залогом их серебряные колечки. Однако насчет прочего…