Наконец шериф со своей командой укатили, и я заметил, что за окном наступило прекрасное солнечное утро. Я взглянул на часы: половина девятого. Кэнди вышла из кухни с подносом, на котором возвышалась горка горячих булочек, кленовый сироп и кофе. На ней была махровая пляжна размахайка, которая едва прикрывала бедра. Вид у нее был тоже вполне пляжный, только вот под одежкой не хватало купального костюма.
Кэнди поставила поднос на маленький столик перед диваном и затем села подле меня.
— Ну и ночка выдалась! — сказала она.
— И не говори, — торжественно подтвердил я. Ее лицо покрылось легким румянцем.
— Я имею в виду этого Чарли Элиота и ужасного шерифа. Я думала, у него глаза на лоб вылезут, когда он увидел, как я выхожу из кухни!
— Кто знает?.. Может, и вылезли, — сказал я, уплетая булки за обе щеки.
— Так или иначе, — сказала она, — но тебе, кажется, удалось ему все правильно объяснить, не так ли?
— И заняло все дело всего двадцать минут! — воскликнул я, с ужасом вспоминая о своих муках. — Если бы я не убедил его, что ты — главна подозреваемая, он не позволил бы мне здесь задержаться.
— Я рада, что он разрешил, — нежно сказала она.
— Я хочу сделать признание, — сказал я. — Я — нормальный и принадлежу к числу тех парней, кого вполне устраивает секс в том виде, в каком он был изобретен. Сейчас таких, как я, осталось немного, и мы не привыкли долго рассуждать по этому поводу. Нам очень не хотелось бы, чтобы люди думали о нас, будто мы ?со странностями?… или что-то в этом роде.
— Твои слова так прекрасны своей новизной, Эл, — сказала она своим голосом с хрипотцой. — Для тебя не существует никаких запретов.
— Это точно, — согласился я.
— И еще одна черта мне импонирует в тебе: твои поступки кажутс жестокими, а суждения — циничными, но в груди у тебя бьется сердце настоящего рыцаря.
— Ты имеешь в виду одного из тех парней, кто изобрел ?пояс верности?? — Я тупо уставился на нее. — Ты, вероятно, спятила.
Булочки все кончились, и я налил себе еще чашку кофе и закурил сигарету.
— Кажется, мне пора двигать в офис, — сказал я.
— Когда я снова увижу тебя? — спросила она.
— Сегодня или никогда, — сказал я. — Если я к вечеру не разыщу убийцу или убийц, шериф, наверное, бросит меня в тюрьму с обвинением, что я — жулик, выдававший себя за полицейского.
— Желаю тебе удачи, Эл, — сказала она искренне.
— Спасибо. — Я допил кофе и встал с дивана. Затем я взял шляпу со стойки бара и направился к двери.