— Наш дом уже давно заложен, — добавил Строганов-старший. Жена взглянула с укором на Александра Савельевича.
— Все равно в свете скоро узнают, что мы разорены, — нервно воскликнул он.
Я вспомнил о записях на часовой крышке. Они подтверждали слова родителей и делали версию о самоубийстве вполне правдоподобной. И все-таки я попытался нащупать и какую-либо иную версию, озадачив Строгановых новым вопросом:
— У вашего сына не было врагов?
— Вы считаете, что его могли убить?! — изумился отец покойного. Он был в полном недоумении.
— Нет! — запротестовала Инна Ильинична. — У него хватало причин для того, чтобы свести свои счеты с жизнью, — всхлипнула она. Александр Савельевич сжал ее руку, и его супруга продолжила:
— Его невеста, Аня Аксакова, узнала о состоянии дел и разорвала с нашим сыном помолвку. Так что, как видите, все складывалось одно к одному. Я едва наскребла ему двести пятьдесят рублей, но, по словам Виталия, эти деньги были только каплей в море и не могли погасить его долги.
— Куда направлялся Виталий в день своей гибели? — поинтересовался я.
— Это не секрет, — ответил Александр Савельевич. — В Английский клуб, он был его завсегдатаем.
Выходило, что буквы, нацарапанные на крышке от часов, могли означать конкретных персон, а цифры — конкретные суммы денег. И не нужно было быть гением, чтобы это понять. Если литерой «М» Строганов обозначил мать, Инну Ильиничну, то число двести пятьдесят вполне могло означать ту сумму, которую она ему одолжила.
Но если Виталий Строганов попал в столь затруднительное положение, то почему он не обратился к офицерам Ордена? Скорее всего, молодой ученик получил бы незамедлительную помощь. Однажды я сам по неопытности оказался в аналогичной ситуации, и не кто иной, как Иван Сергеевич Кутузов оказал мне неоценимую услугу, вызволив из беды.
Конечно, я мог допустить, что Строганов не посмел обратиться к братьям, так как принят был в ложу совсем недавно и, возможно, еще полагался на собственные силы. Может быть, он покончил с собой, повинуясь сиюминутному роковому порыву. Или несчастная любовь, наконец? Я подумал об Анне Аксаковой. Не успел еще аверлан увидеть свет истины! Недоглядели просвещенные товарищи!
Однако с этим как-то не увязывались показания моего свидетеля, кавалера ордена Станислава. Хотя он и не утверждал наверняка, но тем не менее. Оставалось над чем еще поразмыслить!
— Вы позволите мне осмотреть бумаги вашего сына? — обратился я к главе семейства. Он поднял на меня удивленные блестящие глаза.
— Но я не вижу смысла, — начал было он. — К тому же, ведь этим делом уже занимается полиция.