— Ну как, Яков Андреевич, отыгрались? — осведомился Кинрю, потягиваясь. Он сладко дремал в карете все это время.
— Ага, — усмехнулся я. — Да еще как!
— Да что же произошло? — недоумевал Заречный.
— Нашел я нашего Гастролера, — ответил я.
— Так в чем же дело? — изумился Виктор. — Почему мы тогда убегаем отсюда, как преступники? Почему ты его ни о чем не выспросил? Или я чего-то не понимаю?
Глаза у Кинрю сверкнули, знакомым мне огоньком.
— Неужели человек в бурнусе? — догадался он.
— Какой еще человек в бурнусе? — возмутился Заречный. — Господа, не говорите загадками!
— Господина Воротникова мы больше никогда не увидим, — констатировал я печально. — По крайне мере, в живых.
— Как?! — воскликнул Заречный. — Не может быть! Мы же только около часа назад…
— Вот именно, — ответил я. — Убийца меня опередил, и я не успел Матвея ни о чем расспросить.
— Совсем ни о чем? — протянул японец разочарованно.
— Он только подтвердил, что его нанял какой-то опасный человек для того, чтобы Строганова обыграть. Остальное обещал в экипаже рассказать. Да, видно, не судьба! Единственная надежда на то, что нам удастся отыскать что-нибудь в его квартире, если, конечно, Черный человек не опередит нас и здесь.
— Какой еще Черный человек? — продолжал удивляться Заречный. — Яков, ты когда-нибудь расскажешь мне все по порядку?!
— Все, я, к сожалению, не могу! Но речь идет об убийце, который охотится за мною.
— Отличненькое дельце! — воскликнул Виктор.
— Дело к тому же осложняется тем, что так или иначе придется объясняться с полицией. Хотя это, конечно, отнюдь не самое страшное, — заметил я и передал своему товарищу пятьдесят тысяч.
— Яков, но это же твои деньги! — смутился Виктор. Я видел, что в его душе боролись противоречивые чувства.
— Бери! — Я хлопнул товарища по плечу. — Они попали к мошеннику бесчестным путем, и я просто-напросто возвращаю тебе награбленное. С моей стороны в этом случае тоже, некоторым образом, без ловкости рук не обошлось, — усмехнувшись, добавил я.
Экипаж остановился, и мы вышли на улицу. Это был не самый блестящий район столицы, но тем не менее кое-где попадались комфортабельные дома.
Квартира, которую снимал Матвей, располагалась в одном из самых лучших особняков.
Я предложил подняться в нее с черного хода, (если, конечно, ключ, который мне одолжила горничная Заречного, подойдет к замку) для того, чтобы не объясняться с хозяйкой. Со слов Мариши мне было известно, что дама она неуступчивая и раздражительная, по каждому поводу впадающая в истерику. Вряд ли мне удалось бы найти с этой особой общий язык. Да и ночное время не располагало к общению!