Да! Это было самое настоящее человеческое лицо, смотревшее на них с кафельных плиток. Именно это больше всего и напугало Матильду. Взгляд человека был исполнен страдания. Лицо перекошено конвульсивной гримасой боли. Но самое сильное впечатление производили глаза. Они, казалось, молили о помощи. . Изображение — лицо мужчины лет сорока с бородой и усами — было в натуральную величину. Длинные волосы, видимо, кудрявые от природы, слиплись от пота. Кнутобоев долго смотрел на пол, не в силах пошевелиться. Сознание отказывалось понять, что происходит. Потом он встал на колени и провел по изображению рукой. Под ладонью была совершенно гладкая кафельная поверхность. Казалось, на плитках была отпечатана фотография. Матильда тоже опустилась рядом.
— Красивый мужчина, — сказала она с дрожью в голосе, — интересно, кто он такой?
— Интересно другое, — задумчиво произнес Аполлон, — что все это значит и почему происходит именно в нашей квартире?
— Может быть, это чья-то шутка? — предположила супруга.
— Если это шутка, то довольно оригинальная, дорого стоящая, и смысл этой шутки совершенно непонятен.
Вчера это была лужа крови, а сегодня лицо (судя по всему, жертвы преступления), неизвестно каким образом запечатленное на полу нашей кухни.
— Что же будем делать?
— Мне кажется, — голос Аполлона обрел привычные металлические интонации, — нужно обратиться в милицию. Здесь, несомненно, какое-то преступление. Я не хочу быть замешанным ни в какую уголовщину. И как нормальный советский человек считаю: нужно обратиться в органы. Там разберутся.
Матильда с сомнением посмотрела на мужа. Безусловно, в том, что он говорил, был смысл. Но все настолько необычно.
— А что ты скажешь? — спросила она. — Мол, что на кухне на полу какое-то лицо нарисовано: ведь сочтут за умалишенного.
— Я знаю, что говорить, — Кнутобоев продолжал внимательно разглядывать лицо на полу, — не беспокойся, мне поверят. К тому же в милиции работает Коля Тарасов, мой школьный друг. Он меня с детства знает. Уж он-то в моей правдивости не усомнится, не то что некоторые. — И он язвительно посмотрел на жену.
— А если это лицо исчезнет? — не сдавалась та.
— Исчезнет? — Он задумчиво уставился на портрет на полу. Ему показалось, что изображение начинает бледнеть.
— Неси скорей фотоаппарат, — закричал Аполлон жене.
Та бестолково заметалась по квартире. Между тем лицо на полу продолжало тускнеть, расплываться и в считанные минуты пропало совсем.
Растерянные супруги стояли посреди сверкавшей белизной кухни.
— Что делать-то будем? — подавленно спросила Матильда.