«Вот тебе и раз, — он в недоумении почесал затылок, — подземелье, тайны… Тут кто-то ходил, и совсем недавно. А я клад размечтался найти…»
Он хмыкнул, зажег очередной газетный лист (их оставалось совсем немного) и смело зашагал вперед, глядя себе под ноги. Надо же в конце концов узнать, куда ведет проклятый ход, — не розыгрыш ли это учеников, которые его недолюбливали? Но на пути ничего больше не попадалось. Ход вел неведомо куда, и Сыроватых решил уже вернуться назад.
Газета догорела, и в наступившем мраке Володя различил впереди какое-то световое пятно. Прошел он, должно быть, шагов пятьсот, может, чуть больше. Он оглянулся — лифт едва светился сзади.
Остановившись, физрук размышлял, что делать дальше. И решил выяснить все до конца. Почти бегом побежал он вперед и скоро стал различать, что свет вроде бы электрический. Он еще наддал. Свет приближался, и вскоре он с ужасом различил, что приближается к кабине лифта. В недоумении он оглянулся — сзади было темно и пусто. И тут он заметил, что в лифте кто-то есть. От злости и растерянности у него затряслись руки.
«Ну, сейчас я этого шутника сделаю», — подумал он и рванулся к кабине.
Человек стоял к нему спиной и, казалось, что-то рассматривал на стене лифта. Ничего, кроме нецензурных надписей, на ней быть не могло. Володя подошел почти вплотную к лифту и тут оторопел. На странном незнакомце, который продолжал стоять к нему спиной, было надето нечто вроде старинного камзола с высоким стоячим воротником. Над воротником покачивался огромный, покрытый, как показалось Володе, плесенью, парик. Но самое ужасное, что сквозь этот самый камзол и парик ясно было видно стенку лифта и даже можно было различить упомянутые выражения. Незнакомец был полупрозрачен.
Физкультурник Сыроватых был нетрусливым человеком. В свое время он служил в погранвойсках, кой-чего повидал, к тому же занимался боксом. Однако в этот момент привычная самоуверенность оставила его.
Ноги стали ватными, он весь дрожал, и тело, казалось, наполнилось холодной кислой массой. Разум перестал реагировать на происходящее, и он остолбенело взирал на прозрачную фигуру. В этот момент фигура повернулась к нему, и он увидел, что вместо головы у нее между париком и воротником совершенно пустое место. Однако руки и ноги были на месте.
— Отдай мою голову, — промолвило существо басом. Откуда шел голос, если не было головы, Володя так и не понял.
— Отдай голову, отдай голову… — запищали, заскрежетали, заплакали кругом другие голоса. Горячая струйка побежала у физрука по ногам прямо в кроссовки «Тайгер», которыми он очень гордился.