Валентина Сергеевна молча взяла кружку и отпила глоток. Это был настой каких-то трав, горький на вкус, но тем не менее приятный. Она почувствовала, как по телу разливается горячая волна, голова слегка закружилась, но стало легко и весело.
— Отведи ее, Верка, — сказал старик. Молодица молча взяла Валентину Сергеевну за руку и куда-то повела. Дальнейшее Петухова помнила плохо. Она оказалась на какой-то мягкой кушетке и блаженно заснула. Сколько она проспала, сказать трудно. В комнате было темно и душновато. Неожиданно кто-то вошел. Это была все та же молодая женщина.
— Пойдем, — сказала она тихо.
— Куда? — испуганно спросила Петухова.
— Не бойся. — Она снова взяла ее за руку и повела по каким-то коридорам. Они вышли на улицу и направились к низенькому сараю.
Баня, поняла Петухова.
Из трубы курился легкий дымок, пахло прелыми березовыми вениками — словом, баня как баня.
Петухова была безучастно равнодушна. То ли разум, пресыщенный чудесами, отказывался их больше воспринимать, то ли это было действие давешнего напитка. Они вошли в просторный предбанник. Там было пусто.
— Раздевайся, — сказала Верка, — заходи в баню и жди.
Сама она вышла.
Петухова нехотя разделась.
Баня оказалась сильно натопленной. Воздух был сухой и раскаленный, и она тут же почувствовала, как капли пота заструились по лицу и телу. Было почти темно, только в уголке теплился крохотный огарочек. В нерешительности она присела на скамью и стала ждать.
Послышались чьи-то шаги, приглушенные голоса. Вошли трое. Валентина Сергеевна определила это по свечам, горевшим в руках вошедших. Стало светлее. Все трое были ей знакомы: Глафира, толстая старуха и Верка. Свечи были толстые, из зеленого воска, наподобие тех, которые были у Струмса.
— В пионеры будем принимать! — хохотнула Глафира.
— Цыц! — зашипела толстуха. — Шуточки все шутишь.
— А что, нельзя?
Та ничего не ответила, подошла к Петуховой и неожиданно ласково попросила:
— Ложись, милая.
Она указала на широкую скамью, стоявшую посреди бани.
Валентина Сергеевна беспрекословно подчинилась, легла, чувствуя спиной дерево, и подумала, что еще преподнесет ей судьба и любовь к приключениям.
Между тем зажгли какие-то травы. Баня наполнилась странными запахами. Петуховой почудился аромат полыни, корицы, сюда же примешивался слабый, но тошнотворный запах паленой кости или шерсти.
Пахло еще чем-то незнакомым, но приятным. Валентине Сергеевне показалось, что воздух внутри бани принял молочный цвет и вроде бы слегка засветился. Женщины молча сновали вокруг, что-то готовили. Она ждала, закрыв глаза.