– Это мой мужчина. Мой мужчина и его друг! Кто за ними присмотрит, если не я?
«Вах! – восхитился Джамаль. – Что за девушка!» На миг острое чувство сожаления кольнуло его; он вспомнил ту юную телгани, похожую на златовласку Тамму, до которой пролегли сейчас сотни лет, тысячи парсеков и бездны горьких сожалений. Жива ли она? На Телге долго не старятся и долго не умирают, но всему рано или поздно приходит конец: и красоте, и жизни, и воспоминаниям. Когда же он покинул родину, впервые обратившись невесомым световым лучом? Три столетия назад, никак не меньше… У той, телгской златовласки за это время сменился не один возлюбленный… Двух или трех самых близких она одарила потомством… Жаль, что не его! С другой стороны, он тоже не дремал – ни в земном обличье, ни в остальных своих ипостасях. Выходит, квиты!
Задумавшись, Джамаль едва не ткнулся в спину Скифа. Компаньон притормозил, ибо Сийя дернула его за рукав и приказала:
– Стой! Дурные сны уже витают неподалеку! Звездный странник принюхался, расширив ноздри. Как всегда, слабый медвяный аромат скорей бодрил, чем вгонял в сон, однако запах различался уже отчетливо, перебивая смолистый душок, которым тянуло от кедров, высившихся по обе стороны рощицы. Сейчас они находились вдвое дальше от нее, чем шеренга металлических плит, приготовленных для сену. На одной плите что-то темнело – напрягая глаза, Джамаль различил запрокинутую голову с раздувшимися щеками, пряди темных волос, вспухший перевернутым котлом живот. Тха еще не обратился в мумию; солнце вовсю трудилось над ним, изгоняя влагу из гниющей плоти.
Скиф вытащил свой лучемет, посмотрел, оценивая дистанцию, на опушку и повернулся к Сийе.
– Что будет, если подойду ближе? К тем блестящим плитам, где загорает этот вонючий хиссап?
Девушка нахмурилась.
– Долго ты там не выдержишь, мой светловолосый. Уснешь!
– А потом?
– Потом я тебя вытащу… или вытащат нас обоих. Искусство Гайры ар'Такаб и Безмолвные Боги защищают нас, и демонам не удастся причинить нам Зло. Мы проснемся через день или два, и здесь, – она погладила Скифа по затылку, – будут бить барабаны. Потом это пройдет.
– Получается, я не рискую ничем, кроме долгого сна и головной боли? – Скиф вознамерился сделать шаг, но Сийя не пустила. «Молодец девушка, – подумал Джамаль, – сейчас снимет с него рюкзак и засунет неразумного внутрь».
Он похлопал компаньона по плечу.
– Стреляй отсюда, дорогой, там ты продержишься пять минут. Что можно сделать за такое время?
Скиф насупился, бросил взгляд на Сийю, но ближе к роще не пошел. Правая рука его поднялась, раздался щелчок предохранителя, и воздух прорезал фиолетовый луч. Вначале, первые тридцать-сорок метров, он казался тонким, как игла, и сиял почти нестерпимым светом; потом блеск его мерк, игла превращалась в карандашный грифель и, наконец, в карандаш. Там, где луч коснулся древесного ствола, он был почти не виден – если не считать круглого светлого пятнышка, выглядевшего совсем безобидно.