Он поспешно захлопнул книгу, встал и прошелся по комнате, потом подошел к окну. Он вспомнил свой разговор с Волоховым и снова ощутил уверенность в правильности своего решения и смутную гордость за свою новую профессию.
В передней раздался звонок. Пришел Павел Афанасьевич. Сергей услышал его тихий разговор с матерью в передней.
— Сережа-то наш, знаешь, в милицию на работу поступил, — огорченно сообщила Мария Игнатьевна.
— В милицию? Как так?
Сергей отбросил книгу и выбежал в переднюю. Павел Афанасьевич стоял в расстегнутой шубе, держа в одной руке портфель, в другой шапку. Венчик волос вокруг лысины растрепался, очки запотели, на усах таяли снежинки. Сергей посмотрел на отца и весело рассмеялся.
— Позвольте представиться: знаменитый сыщик Коршунов-младший.
Отец недовольно покачал головой.
За столом во время обеда Сергей подробно передал отцу свой разговор в райкоме партии. Павел Афанасьевич, оказывается, знал Волохова, не раз слышал его выступления и однажды, когда тот знакомился с новым составом парткома их министерства, беседовал с ним. «Первого бухгалтера в парткоме встретил, весьма полезно, — сказал ему тогда с улыбкой Волохов. — Очень рад познакомиться». Павел Афанасьевич был о Волохове очень высокого мнения, и сейчас самые противоречивые чувства боролись в нем: с одной стороны, он мечтал, что сын его, вернувшись из армии, займется серьезной и достойной работой, а с другой стороны, секретарь райкома Волохов, которого он уважал и с мнением которого считался, сам вызвал его сына и говорил с ним о работе в милиции как об очень важном и даже почетном деле.
— Стыдно, конечно… никогда не думал, что милиция такое серьезное и, как бы сказать, тонкое дело и что туда с эдаким отбором берут, — покрутил головой Павел Афанасьевич и, помедлив, спросил: — А как же с учебой будет, сынок?
— Не знаю еще, — пожал плечами Сергей. — Такая работа…
— Ну, нет, — вдруг решительно возразил Павел Афанасьевич. — Это ты брось. Учиться надо. Прежде, конечно, оглядишься, освоишься. Сейчас, брат ты мой, все и всюду учатся, старики даже.
— Переутомится Сереженька, — вздохнула Мария Игнатьевна. — Нельзя ему. В детстве сколько болезней перенес. А потом война. Уж и так работа у него теперь не приведи господи, а тебе еще — учиться.
Сергей весело рассмеялся.
— Ну что ты, мама, какие там болезни! Конечно, буду учиться. Что же я, не понимаю, что ли?
— Ты уж тоже, мать, скажешь, — поддержал сына Павел Афанасьевич. — Да я в его годы знаешь какие горы ворочал? Тоже вот и работал, и учился, и еще, между прочим, за тобой ухаживал, тоже сил положил немало.