Он напружинился, готовясь сорваться с места, незаметно отодвинул с пути чей-то стул и внезапно поймал на себе злой и настороженный взгляд Ниночки. «Не углядишь», — стиснул зубы Виталий и хотел уже вскочить, как вдруг с порога раздался возбужденный голос рыжего:
— Порядок! С девкой туда пришел, с девкой и ушел!
Виталий застыл на месте, не веря своим ушам. «С девкой ушел!» Откуда они это взяли? Что случилось? Может, он ослышался? Лоб покрылся холодной испариной. Неужели тот швейцар…
Он не успел додумать до конца. Косой придвинулся к нему, обхватил за плечи и, не скрывая ликования, возбужденно сказал:
— Ну, ты даешь! Такого кореша иметь в Москве — лучше ничего не надо!
Потом Косой поглядел на всхлипывавшую Ниночку и, закипая новой злостью, крикнул:
— Катись, гнида! С глаз катись! Я с тобой потом посчитаюсь!..
Матерно ругаясь, он схватил со стола стакан и с размаху швырнул в нее.
Со звоном разлетелись осколки, Ниночка дико вскрикнула и опрометью, опрокинув стул, кинулась к двери.
— Нет баб! — яростно, взахлеб закричал Косой. — Одни суки! Убью всех!..
Он схватился руками за голову и застонал.
— Слышь, Косой, — проговорил рыжий. — Писулька пришла от Попа.
— Покажь, — оживился Косой.
Парень передал ему сложенный вчетверо грязноватый листок. Косой развернул его, но буквы прыгали у него перед глазами.
— Давай читай, — вернул он парню письмо.
И тот со вкусом прочел:
«Привет почтенной бражке из снежной Сибири. Объявил себе амнистию подчистую…»
— Утек, холера! — восхищенно пробасил Кот.
— Этот откуда хошь утекет, — подтвердил Косой. — Нет еще таких решеток.
Виталий настороженно слушал.
«Амуницию достал классную и бумагу тоже, — продолжал читать рыжий. — Теперь инженер. Командировочный с Севера. Курс держу на столицу. Имею там дело. Такси и рестораны к нашим услугам. Косой, встреча на старом месте. На веки ваш. Поп».
— Во дает! Артист! — опять восхищенно пробасил Кот.
Виталий лихорадочно соображал, только мысли почему-то потеряли ясность. Его бил озноб. «Нервы», — подумал он. Усилием воли он заставил себя обдумать новую обстановку. Надо дать условный знак Косте: сейчас эту компанию брать нельзя. Косого надо непременно проводить до Москвы. Там у него встреча. Из заключения бежал, видно, опасный преступник.
Он поднялся из-за стола. Голова кружилась. Виталий подошел к окну, потянулся к форточке, чтобы ветер обдул разгоряченное лицо и, словно невзначай, отодвинул горшок с цветком.
На него уже никто не обращал внимания.
«Что-то надо еще сделать, что-то я хотел узнать, увидеть», — подумал Виталий, возвращаясь к столу, но вспомнить не мог.