Прежде чем лечь спать, Келемвор наблюдал как Кайтлан сидит в одиночестве, вглядываясь в горизонт. Девочка почти не разговривала после нападения в лесу, и Келемвору оставалось лишь гадать, что сейчас видит она, что не доступно его взору. Иногда Кайтлан казалась лишь испуганным ребенком, но временами ее ум и решимость напоминали проверенного в боях полководца. Эти противоречия сбивали с толку.
Сам Келемвор всегда отвергал брать бразды правления в свои руки. Он испытывал неудобство, если ему приходилось отвечать за кого-то еще кроме себя. Тогда почему он согласился на это путешествие с верой, что он единственный человек, который может возглавить этот поход? Келемвор говорил себе, что он пошел на это из-за скуки, именно она заставила его принять это дело и покинуть Арабель. Он нуждался в приключении. Он должен был оставить размеренную, цивилизованную жизнь в городе позади себя. Но была и другая причина.
Она может вылечить тебя, Келемвор.
Воин знал, что лучше всего было вцепиться в призрачную надежду, чем принять реальность и обнаружить себя наполненным отчаянием. Он мог только надеяться, что Кайтлан сказала правду.
Мысли Келемвора еще долго блуждали в этом русле, пока он наконец не погрузился в глубокую дрему и ему не привиделся сон об охоте.
Миднайт первой встала на стражу, ее чувства были слишком встревожены, слишком напряжены, чтобы позволить ей заснуть или даже расслабиться.
Пока она сидела, вслушиваясь в звуки ночи, чародейка размышляла над странным поведением Келемвора во время схватки. Во время ужина, воин настоял, чтобы все помогали в приготовлении пищи. После еды, он настоял, чтобы все закопали мусор, чтобы не привлекать падальщиков. Теперь он казался уже совсем не тем человеком, которого она встретила в одной из таверен Арабеля.
Возможно воин осознал, что Миднайт была действительно ценным человеком в отряде, и чувствовал вину за то, что принял ее лишь как последний шанс, заполучить мага в отряд. К тому же была одна вещь, которая объединяла его и Миднайт — необузданный характер, который говорил об их приверженности к кочевому образу жизни и приключениям.
Миднайт порвела следующие четыре часа борясь со своими чувствами к воину и вопросами, касающимися кулона, который врос в ее плоть. Так ее мысли блуждали по кругу часами, пока Адон не пришел сменить ее на посту.
Жрец посмотрел на Миднайт, которая немедленно заснула мертвецким сном, и позавидовал ей. И все же, несмотря на трудности и ужасы, с которыми ему пришлось столкнуться сегодня, несмотря на мерзость воздуха, доносившего до него запах мертвых земель, он знал, что все могло быть еще хуже. В конце концов он был в компании отважных друзей, и он был свободен. Ему уже не грозила опасность быть заключенным в тюрьму в Арабеле или унижение, которое он испытал бы, если Мирмин Лхал отправилась бы напрямую к его наставникам в Храме Сан.