Одним словом, я воспринял это, уж никак не обыденное явление, с олимпийским спокойствием, словно чуть ли не каждый день мне приходилось сталкиваться с нечистой силой. Я лишь немного приподнял голову и вяло произнес:
— Ты черт?
Рогато-хвостатый мой гость в ответ вытянулся в полный рост, залихватски цокнул правым копытом по полу, щелкнул хвостом, как кнутом, и отрекомендовался:
— Альфред фон Бурбурмуло, дьявол-искуситель восьмой категории.
В ноздри мне ударил резкий запах серных испарений. Я откинулся на подушку и зажмурил глаза.
«Ну конечно же, — подумал я с горечью. — Восьмой категории, иначе и быть не могло... А кто я, собственно, такой, чтобы ко мне присылали чертей первой, второй или хотя бы третьей категории? Да никто!»
Я сокрушенно вздохнул, отчаянным усилием воли заставил себя раскрыть глаза и внимательнее присмотрелся к черту. Вне всяких сомнений, моему гостю было далеко до выходца из адской элиты — жалкий с виду был бес. А вонь какая — просто ужас!
— Если не возражаешь, — сказал черт, — я присяду.
Я не возражал. Черт, поджав хвост, устроился на стуле рядом с диваном, где я лежал. Серный смрад становился все более нестерпимым.
— Гм, — несмело начал я. — Нельзя ли... это... без серы?
— Само собой, — ответил черт. — Можно и без серы. Просто это наш традиционный, так сказать, имидж. Ты думаешь, мне это приятно?
Я медленно покачал головой:
— Ничего я не думаю.
— Ну если так, — сказал черт, — то обойдемся без серных испарений.
В тот же миг смрад исчез, будто его и не было. Воздух в комнате стал чистым и свежим, напоенным приятным цветочным ароматом, а на журнальном столике возникла красивая хрустальная ваза с букетом красных роз.
Я оживился и с интересом посмотрел на вазу. Как это ни парадоксально, но должен признать, что появление вазы с розами удивило меня гораздо сильнее, чем появление черта.
Черт отметил мой интерес к вазе и сказал:
— Это в общий счет не входит. Считай ее просто небольшим презентом от фирмы перед нашей сделкой.
Я вопросительно поднял брови:
— Перед какой сделкой?
Черт принял деловой вид.
— Человек! — торжественно промолвил он. — Что ты хочешь в обмен за свою душу?
Всему на свете есть свой предел, моей апатии — тоже. Эти слова черта пробудили во мне критичность мировосприятия, я наконец-то понял ирреальность того, что происходит со мной, и, как подброшенный пружиной, вскочил на ноги.
— Чего?! — воскликнул я, ошалело глядя на моего гостя. — За мою душу?
Было видно, что черт растерялся.
— Ну, да, — растерянно промямлил он. — За твою душу. Ведь ты же вызывал меня, чтобы заключить кабальный договор.