— И что?
— Да ни хрена. Звездочка накрылась. Комбату дали «Отечественную», мне — «За отвагу». И остальным медалишки раскидали. Звездочки получили не мы, а те, кто пришел из тыла на плацдарм после нас. Мы в это время валялись в госпиталях.
— История понятная. А чем еще тебя обласкали, кроме «Отваги»?
— «Отечественной» и второй «Отвагой». Но чья-то Звездочка все-таки принадлежит мне… Она моя. Понял, Сашок? Летела ко мне на грудь, а попала на чужую.
— Какое это имеет значение? Все награды — лотерея, игра в двадцать одно. Не знал, что ли? Может, твоя Звездочка — жив остался.
— С кем живешь? Отец и мать живы?
— Отец умер от ран в госпиталях. Живу с матерью.
— Счастливый ты, Сашок.
— В каком же смысле?
— Есть мать. Я — один как перст. Отец умер в сорок первом, перед войной. Мать эвакуировалась, когда я был в армии. И вышла замуж в Ташкенте. Впрочем, особа она была легкомысленная. Все время вертела хвостом и портила отцу жизнь. И я для нее не существовал. Ну, хватит, пожалуй. Многое ясно. Последний вопрос, на который можешь не отвечать. Оружие привез с фронта?
Он спросил это с веселой мимолетностью, как если бы спрашивал о чем-либо очень обычном, и Александр не почувствовал тайного интереса в этом любопытстве, но в военкомате каждому демобилизованному настойчиво задавали такой же вопрос, поэтому он не ответил прямо.
— А почему это тебя интересует?
— Мне пришлось продать свой ТТ, — сказал Кирюшкин сожалеюще. — Когда возвращалась из Германии, на радостях пропили все вдрызг. На каком-то пристанционном рынке обменял игрушку на три бутылки самогона. Думал, не пригодится.
— Ну, меня, наверное, спасло то, что водку я не пью. А вообще-то артиллеристу пистолет ни к чему. Хватит и орудия. В разведке без пистолета, как без рук. В поиск я с собой брал два пистолета. Два и привез. Один сдал.
— А второй?
— Выбросил.
— Сглупил вдвойне.
— Выбросил, но представь — не совсем, — пошутил Александр и почему-то провел пальцами по металлическим пуговицам застегнутого кителя, задержал руку на боку. — Хотя знаю о приказе сдать оружие — огнестрельное и холодное.
— Наверно, с собой носишь? — с ласковой усмешкой догадался Кирюшкин. — За задницу хватаешься — значит, рефлекс.
— Догадливый ты, как еж калужский. А если так?
— Комментариев не требуется. Зайдем-ка сюда. Ребят догоним.
— Куда зайдем?
— Видишь разбомбленную школу?
— Вижу и знаю. Пятьсот двадцатая, средняя. Здесь учился, представь.
— Здесь? Интересно, а живешь где?
— На Первом Монетчиковском. Ну а ты?
— Малая Татарская. Похоже — соседи. Совсем прекрасно. Пошли-ка, пошли. На пять минут зайдем.