— Давай, ты прочтешь его позднее?
— Почему?
Держать письмо в руке и не знать, что в нем, представлялось Оливеру сущей пыткой. Машинально прижав конверт к сердцу и даже не взглянув на послания Энн, он закрыл ящик.
— Подожди, — воскликнула Лесли. — Там что-то еще!
В первую секунду Оливер даже не понял, о чем она, настолько привык не обращать на записки Энн внимания. А сообразив, махнул рукой.
— Это сочинения Энн. Она заваливает меня ими второй год. Я выбрасываю их, не читая.
— Может… — Лесли обеспокоенно сдвинула брови, о чем-то задумываясь. — Может, она в самом деле любит тебя и страдает?
Даже если и так, я не в состоянии ей помочь, — сказал Оливер, поворачивая в замочной скважине ключик. — Но это не любовь, поверь мне. Энн безнадежно испорчена обилием денег, привыкла получать все, что душе угодно. Завоевание меня превратилось для нее в навязчивую идею. Как человек со своими мыслями и переживаниями я не интересовал ее никогда в жизни.
Они направились к выходу.
— Почему ты не хочешь, чтобы я прочел письмо прямо сейчас? — вновь спросил Оливер.
— Будет лучше, если сначала мы побеседуем, — ответила Лесли, глядя перед собой.
Утром шел снег, а теперь светило холодное зимнее солнце. Тонкий белый покров, укутавший сад, поблескивал, точно усеянный маленькими звездочками. Не сговариваясь, Лесли и Оливер зашагали в сторону футбольного поля и баскетбольной площадки — туда, где гуляли в теплом сентябре на самом первом свидании.
— Умоляю, прости меня, Лесли, — заговорил после продолжительного молчания Оливер. Его голос зазвучал чуть хрипло и сдавленно, и он кашлянул, пытаясь преодолеть чудовищное волнение. — Я осознал свою вину настолько глубоко, что стал другим человеком. Ты нужна мне как воздух, я дышу тобой, только ради тебя живу. У меня такое чувство, что мы созданы друг для друга, потому я и верил в эту встречу всем сердцем.
— Я прощаю тебя, — ответила Лесли, не испытывая больше его терпения. — Мне казалось, я на это не способна, особенно в первый момент, когда только узнала правду. А теперь понимаю, что ошибалась.
Оливер чувствовал, что она умышленно не произносит слово «спор» или «пари», и был ей за это безгранично признателен. Его чуткая мудрая Лесли ни капли не изменилась за время разлуки, может, даже стала еще светлее и мягче.
— Ты ответила бы на мое письмо, согласилась бы на встречу, если бы не вчерашний пожар? — спросил вдруг он, крутя в руках запечатанный конверт.
Лесли окинула его лицо задумчивым взглядом и ответила без тени сомнения:
— Да. Возможно, не сейчас, немного погодя. — Она вздохнула, внезапно грустнея. — О вчерашнем пожаре я буду помнить всегда. Раньше мне и в голову не приходило, что на свете есть человек, чья жизнь мне настолько сильно дорога.