В порыве безграничной радости Оливер взял ее руку, крепко сжал в своей, и они остановились посреди лесной дорожки, устланной тонким слоем снега.
— Лесли… повтори, что ты сказала. Прошу тебя.
— Вчера я осознала, что ты до безумия мне дорог, — произнесла Лесли, глядя на него своими восхитительными темными глазами. — И поняла, что просто обязана тебя простить.
— Девочка моя, солнышко…
Оливер обнял ее и стал целовать ее лоб, веки, нос, щеки. Она была чарующе женственной и неподражаемо естественной. Он очень соскучился по ее душевному теплу и согревался им сейчас с жадностью бездомного, попавшего с мороза к жаркому камину.
— Ты поймешь, что не пожалеешь об этом, я докажу тебе, клянусь, — прошептал он, и их губы слились в поцелуе.
Лесли первой отстранилась и перевела дыхание.
— Целоваться при минусовой температуре на улице — настоящее безумие, — сказала она, смеясь и ладонью вытирая губы.
— А мы и есть два безумца, — ответил Оливер. Его лицо сияло неподдельным счастьем. — Разве не так?
— Так!
— Нас больше ничто не разлучит, милая моя, ничего подобного я не допущу, — пробормотал Оливер, свято веря в то, что в совместном с Лесли будущем ни на мгновение не перестанет ощущать себя баловнем судьбы.
Она улыбнулась какой-то странной, несколько грустной улыбкой и зашагала вперед.
— В чем дело, Лесли? — спросил Оливер, следуя за ней.
— Ни в чем, — ответила она, но он уловил в ее голосе напряжение, которое человек посторонний, наверное, и не заметил бы.
— Нет, прошу тебя… Я вижу, ты чем-то расстроена. Давай все выясним сразу же, так лучше, проще.
— Ладно. — Лесли скрестила руки на груди и недовольно засопела. — Эти письма от Энн… Я все думаю о них и чувствую, что они не дадут мне покоя. — Она усмехнулась. — Возможно, это нелепо и смешно, ты ведь сказал, что не читаешь их, тем не менее… Не знаю, что со мной такое!
Оливер привлек ее к себе и поцеловал в висок.
— А я знаю. Ты ревнуешь… — протянул он, упиваясь мыслью, что до такой степени ей небезразличен. — И мне это чертовски приятно. Но я не хочу, чтобы ты страдала, поэтому с удовольствием устранил бы причину твоего беспокойства. — Он задумался. — Только вот не знаю, как это сделать. Я могу не читать письма Энн, не разговаривать с ней, не видеть ее, но запретить ей писать мне не в силах.
— Да-да, — торопливо проговорила Лесли. — Я все прекрасно понимаю. Наверное, вообще не стоило говорить тебе об этом.
— Я сам попросил тебя и очень рад, что ты, как прежде, мне доверяешь. Несмотря ни на что. — Оливер сделал паузу, на миг вспоминая о пари и чувствуя, как его покрытые щетиной щеки заливает краска стыда. Впрочем, заострять на этой мысли внимание не следовало: дурацкий спор остался в прошлом. — Если хочешь, сама забирай из ящика мои письма, я с удовольствием отдам тебе ключ.