— В Калифорнии? — Оливер задумался. — А что? Неплохая мысль. Учебных заведений там предостаточно, подобрать для тебя что-нибудь подходящее не составит проблемы.
— Давай попытаем счастья в Лос-Анджелесе, а? — предложила Лесли, приходя в детский восторг. — Только представь себе! Холодов там никогда не бывает, и целоваться на улице можно хоть летом, хоть зимой.
Оливер рассмеялся.
— Довод достаточно веский. Решено: едем покорять Лос-Анджелес!
Они остановились, повернулись друг к другу и крепко обнялись, соединенные общей светлой мечтой. И горячей любовью, о которой, кстати, еще ни разу не заговаривали вслух.
Оливер вдруг вспомнил о конверте. Он все это время держал его в руке, даже когда обнимал Лесли. Желание узнать, что за строчку она написала для него после долгих раздумий, достигло предела, и он прошептал ей на ухо:
— Если ты не позволишь мне прочесть письмо сейчас же, я сделаю это наперекор твоему желанию.
Лесли разжала руки и, запрокинув голову, громко и счастливо рассмеялась.
— А я совсем о нем забыла. Конечно, читай. Теперь можно.
Оливер аккуратно распечатал конверт, извлек белый блокнотный листок и прочел несколько выведенных на нем слов — очень простых, но показавшихся ему в этот сказочный миг самыми поэтичными из всех, что он когда-либо видел.
Я тоже тебя люблю. Так же крепко.
Лесли.
Это стало для него счастливым потрясением — ее объяснение в любви, столь долгожданное и нужное. Он смотрел на единственную в записке строчку до тех пор, пока буквы не стали расплываться и до него не дошло, что его глаза полны слез. Устыдившись своей сентиментальности, он отвернулся, чтобы Лесли не видела его лица.
Она обняла его сзади за плечи. И Оливер, благодарный ей за столь тактичную поддержку, подумал, что судьба чересчур к нему благосклонна.
— Я люблю тебя, — негромко и просто произнесла Лесли.
Оливер смахнул с глаз слезы, взял ее за руку и притянул к своей груди. Его сердце колотилось так громко, что, казалось, стук слышит весь погруженный в зимнюю спячку лес.
— И я тебя люблю, — ответил он, отмечая, что не только слышать, но и произносить эти слова вслух до головокружения приятно.
Они долго стояли обнявшись, наслаждаясь близостью друг друга и таинственной тишиной вокруг. Неожиданно Оливеру вспомнился один их разговор, и он спросил:
— Как-то раз ты сказала, нельзя идти на поводу у подобия истинного чувства. Что, если затеряешься в подделках под любовь, сможешь пропустить любовь настоящую, устав, пресытившись приключениями. Помнишь?
— Конечно, — ответила Лесли.
— А что ты думаешь о нашей любви? — поинтересовался Оливер, — Полагаешь, она и есть та самая, подлинная? Которую страшно пропустить и с чем-то спутать?