— Она кланяется вам. Знаете ли вы, крестный, что Жюль опять в Париже?
— Как, важный-то господин? Губернатор, или управляющий замка?
— Он опять здесь, и знаете, кто привез его, чтобы предать суду?
— Ты говоришь мне о том, что мне совершенно неизвестно.
— Три господина!
— Какие три господина?
— Ах, господи! Ну, маркиз, виконт и господин Милон!
— Ага! Господин Милон! — многозначительно улыбнулся дядя Калебассе.
— Да, и они хотят наказать Жюля.
— Но за что же?
— Я хорошенько не знаю, но, кажется, он стрелял в них, — испуганно ответила Белая Голубка.
— Значит, он заслужил наказание.
— Это так, но он мой брат.
— Да, к сожалению.
— Мне бы хотелось избавить его от наказания!
— В таком случае тебе лучше всего обратиться к господину Милону и попросить его за брата!
— Нет, крестный, это не пройдет!
— Почему же?
— Во-первых, потому, что господин Милон, вероятно, очень сердит на Жюля и не сможет избавить его от наказания, а во-вторых…
— Что же ты не договариваешь?
— Во-вторых, мне совестно, что Жюль мой брат!
— Вот что! Гм… да! — проговорил торговец фруктами, — я понимаю, Ночлежный остров тебе не по вкусу!
— Поэтому я хотела попросить вас, дядя Калебассе, предостеречь Жюля! Мне сейчас некогда, дорогой крестный, я должна немедленно возвратиться домой. Но, как я узнала, сегодня эти три господина хотят арестовать Жюля. Ренарда передала мне эту весть!
— Где же я найду Жюля?
— Я думаю, вернее всего в гостинице! Лучше всего будет, если вы, обнаружив его там, посоветуете ему бежать. Таким образом он избегнет всего. Понимаете, крестный?
— Я уступаю твоему желанию, милая Жозефина, только мне кажется, что мы не совсем будем правы, идя против мушкетеров.
Жозефина заплакала.
— Негодяй, он дурной человек, я знаю это. Он буян и стрелял в мушкетеров, так что они страшно возмущены!.. Но… он мой брат. Раньше он и со мной обходился дурно, вам это известно, но я не смогу равнодушно отнестись к его казни. Лучше бы мне ничего не знать об этом деле!
— Ну, полно, Жозефина, успокойся, — уговаривал ее старый торговец. — У тебя доброе сердце! Но скажи сама, если кто-нибудь поступает дурно, не заслуживает ли он наказания? А я никогда не поверю, чтобы господа мушкетеры поступили с ним несправедливо! Но чтобы избавить тебя от огорчения и страха, я пойду туда и посмотрю, нужно ли советовать ему бежать.
— Ах да, сделайте это, милый крестный! И если вы увидите, что ему нужна помощь, — может быть, он раскаивается в своих дурных поступках, тогда помогите ему бежать!
— Ступай спокойно домой, моя дорогая, я постараюсь все устроить, — сказал старый папа Калебассе.