Наступило 27 сентября.
Утром все министры и сановники собрались во дворце. Королева-мать и герцог Орлеанский также посетили Лувр, чтобы, как того требовал этикет, поздравить Людовика, и в то же время, пользуясь случаем, по возможности, разузнать кое-что.
Ничего необыкновенного в поведении короля они не заметили. Он казался лишь несколько веселее, чем обычно.
По окончании всех аудиенций, королю доложили о приезде кардинала Ришелье.
Кардинал вошел и с сознанием собственного достоинства поклонился королю.
— Позвольте мне, ваше величество, искренне пожелать вам всяких благ, — проговорил он, — да ниспошлет нам небо долгие дни вашего светлого правления и да хранит вас Бог от забот и печалей, будьте всегда в спокойствии и радости.
— Благодарю вас, ваша эминенция, но мне кажется, что вы забыли еще о двух пожеланиях…
— Окажите милость, ваше величество, назовите их.
— Прежде всего, вы забыли пожелать мне, чтобы вы надолго остались при мне.
— Эти слова делают меня счастливейшим человеком, ваше величество!
— Затем, вы не пожелали мне мира и дружелюбия в моей семейной жизни, вы забыли, что у меня еще нет наследника.
Ришелье с нескрываемым удивлением взглянул на короля.
Никогда еще король не выражал такого желания.
— После слов вашего величества молитва о даровании вам наследника будет моей главной молитвой, — сказал кардинал, — что же касается мира среди вашего окружения, то будем надеяться, что он, наконец, наступит. По крайней мере мне кажется, что противная сторона искренне его желает.
— Вы говорите об этом с таким странным и озабоченным лицом, ваша эминенция! Я уже тешу себя надеждой, что сегодня я как никогда близок к цели.
— Дай Бог, дай Бог, ваше величество, чтобы ваша надежда осуществилась.
— Сегодня, когда королева вручит мне свой чудесный подарок, я надеюсь найти случай высказаться и надолго установить мир, — говорил Людовик, искренне веривший, что портрет Анны предназначался ему в подарок. — Я с нетерпением жду девяти часов вечера, надеясь, что ожидание не обманет меня.
— Да, если обстоятельства не сложатся иначе, ваше величество.
— Что это значит? Разве не вы сами сообщили мне, что Рубенс работает над вторым портретом королевы?
— Да, об этом сказал вам именно я, государь, и я же прибавил, что этот портрет будет усыпан прекрасными бриллиантами.
— А сегодня вы сомневаетесь! Я сам слышал от королевы, что сегодня вечером получу этот подарок и намерен воспользоваться этим случаем. Поймите, что я становлюсь старше и желаю душевного покоя.
— Это прекрасное желание вполне достойно вашего благородного сердца, ваше величество! — подтвердил Ришелье, но я боюсь, чтобы оно не осталось только желанием, исполнения которого нам придется ожидать еще долго.