Кардинал пошел за прекрасной Нинон в одну из соседних комнат.
При входе в будуар они не услышали ни запаха розового масла, ни духов, в комнате не было даже обычного столика с флаконами и баночками — там стоял обыкновенный чистенький умывальник со всеми необходимыми принадлежностями.
— Вот, ваша эминенция, — сказала она, — мои секретные протирания. Они состоят из холодной ключевой воды и толстого полотенца, которым я натираю кожу. Сообщите эти средства француженкам. Этому не поверят, но вы лично убедились, что я не лгу!
Ришелье, взяв под руку прелестную, смеющуюся Нинон, вернулся в будуар.
В эту минуту вошла горничная и доложила, что пришел какой-то человек, желающий непременно видеть кардинала по очень важному делу.
— Кто такой? — спросил Ришелье.
— Какой-то Калебассе, ваша эминенция.
— О, так я должен извиниться перед вами, милая Нинон! — обратился он с улыбкой к хорошенькой хозяйке. — Этому господину Калебассе мне надо уделить несколько минут. Позвольте, дорогая моя, принять его в одной из соседних комнат!
Нинон велела горничной зажечь лампы в соседней комнате и привести туда Калебассе.
Ришелье поцеловал маленькую ручку Нинон и вышел к Калебассе, встретившему его низкими поклонами.
— Я должен сейчас сообщить все вам, — сказал он, — я не могу быть спокойным, до завтра ждать никак нельзя.
— Что же вы такое узнали, любезный друг? Папа Калебассе поклонился, и лицо его просияло.
— Ваша эминенция, вы останетесь мною довольны.
— У вас такое серьезное лицо, что случилось?
— Мне, наконец, удалось сегодня узнать, кто были те двое вельмож.
— Разговор которых вы тогда слышали? Папа Калебассе таинственно кивнул головой.
— Я их, наконец, опять видел сегодня.
— Где?
— Они шли в Люксембургский дворец.
— А!.. У них там должно быть много дел.
— Союзники… — сказал с интимным жестом, понизив голос, папа Калебассе.
— Что? Союзники? Что это значит?
— Заговор, ваша эминенция!
— Может быть, вы и не совсем ошибаетесь, — сказал, улыбнувшись, Ришелье. — Но как же вы это узнали?
— В Люксембургском дворце что-то затевается, ваша эминенция, — сказал Калебассе, делая многозначительное лицо и понижая голос, — там заговор составляют.
— Простите меня, вы думаете?
— Против вашей эминенции.
— Кто же были двое вельмож, которых вы тогда подслушали?
— Увидев сегодня, что они опять идут во дворец, я побежал к дворецкому и спросил, не возбуждая в нем подозрения, их фамилии.
— С чего же вы начали, друг мой?
— Я предложил ему дыни, он их очень любит, разговорился с ним и выспросил его обо всем.
— И кого же он назвал?
— Я отлично запомнил их имена, ваша эминенция! Один был маркиз де Сен-Марс, а другой его приятель — господин де Ту.