— Верно.
— Ты не откладываешь деньги, живешь от одного дела до другого. Ты в любое время можешь оказаться за решеткой.
— Не спорю.
— И ты, вероятно, не собираешься жениться?
— Нет, — ответил я, — не собираюсь.
— С моей стороны было бы чистым безумием отказаться от предложения Крейга... Чего ради? Правда?
— Правда, Джиллиан.
Нижняя губка у нее задрожала:
— Так почему же у меня так скверно на душе? Берни...
Самое время заключить ее в объятия и поцеловать. Самое время, но вместо этого я поставил бокал на стол и поднялся.
— Уже поздно, — сказал я. — Веришь не веришь, я очень устал. Суматошный выдался денек — много беготни и беспокойства. Да и тебе нужно привести себя в порядок и в лучшем виде предстать перед мистером Слюноглотом. А мне бы теперь поскорее добраться домой, вставить в дверь пару новых замочков и принять душ.
— Берни, мы все же можем... встречаться, как ты думаешь?
— Нет, — сказал я. — Думаю, не можем.
— Берни, я делаю большую ошибку?
— Нет, — после некоторого раздумья честно ответил я. — Думаю, что нет, Джиллиан.
* * *
Когда я ехал через парк в такси, я на миг почувствовал себя Сидни Картоном. Я поступаю хорошо, правильно, не так, как прежде. И прочая чепуха насчет того, как благородно отдать жизнь за друга.
Чепуха — она и есть чепуха. Лучший Зубной Врач в мире мне вовсе не друг, и от чего я, собственно, великодушно отказываюсь? Да, она миловидна и привлекательна, хорошо готовит кофе, но очень много женщин, миловидных и привлекательных, занимаются более интересным делом, чем чистка зубов. И к тому же я еще не встречал человека, который готовил бы кофе лучше, чем я, в кофейнике с фильтром, из приготовленной на заказ смеси колумбийских и гватемальских зерен.
Да, пожалуй, я схож с Сидни Картоном: я не поднимаю лишнего шума. Вот, как Карсон Верилл. Умер прилично, а ведь мог бы выкинуть фортель — прыгнуть из окна, и такое случается. А я мог бы бесконечно осложнить жизнь этой молодой женщине.
Почему бы, например, не открыть ей, кто был страстный любовник Кристал в тот день, когда я торчал в шкафу? Не кто иной, как Крейг, а Как-ее-по-имени, к которой он, по словам Кристал, торопился, — она, Джиллиан. Я не узнал его голоса, потому что шкаф его приглушал. Если я не ошибся, тогда мне ясны смущение и растерянность Крейга после моего рассказа. Я ведь, сидя в шкафу, старался не прислушиваться к их голосам, мог и обознаться. Да, в общем-то, мне это всегда было безразлично — и тогда, и сейчас, потому я и по сей день не знаю, он там был или нет.
Но займись я развитием своей гипотезы, я мог бы их основательно рассорить.