Я обхватил Федру и распластал ее на дне канавы. Затхлая вода проникла в каждую складку моего халата и омыла ее нагое тело. Она что-то пробормотала, но я так и не расслышал ее слов из-за страшного взрыва, уничтожившего автомобиль Амануллы.
— Тебе надо было стрелять в них, а не терять время, — выговаривала мне Федра.
— Сам знаю.
— Теперь мы отсюда никогда не выберемся!
— Сам знаю.
— Я к тому, что долго не смогу идти, быстро устану. Да и прохладно что-то. А уж когда стемнеет…
— Сам знаю.
— Я не жалуюсь, Эван, ты не подумай!
— Тогда заткнись!
Но в одном она была права. Идти пешком по пустыне — верх глупости. Мы только будем попусту сжигать килокалории. По моим прикидкам, мы находились примерно в 375 милях от Кабула. Если находиться в пути по двенадцать часов в сутки и если идти со скоростью четыре мили в час, то мы сможем добраться до Кабула через восемь дней. Это если анализировать наше положение с чисто математической точки зрения. Но существенный изъян математического анализа в том, что он не учитывает привходящие факторы нематематического свойства. Например, вполне вероятно, что Федра смогла бы выдержать такой темп в первый день пути. Также вероятно, что она бы выдюжила и второй день. Но то, что она могла одолеть 48 миль за один день и 96 миль за два дня, вовсе не означало, что она сумеет покрыть 375 миль за восемь дней.
Следовательно, пеший поход — это пустая трата времени и сил.
Мы сели и задумались. Наступили сумерки, причем темнело очень быстро, и вскоре ощутимо похолодало. А ведь на нас была все та же одежда — хорошо хоть дневное солнце успело высушить мой халат и шелковую тряпчонку Федры прежде, чем мы бросили последний взгляд на обгорелый остов «балалайки» и побрели по пыльной дороге. Я обнял Федру за талию, и мы прижались друг к другу, согреваясь теплом своих тел. Это был щемящий миг, душа моя возликовала — и я тут же ощутил, как ее теплая ручка зарывается в складки моего халата.
— Нет! — строго прикрикнул я.
Ручка испуганно отдернулась, и Федра расплакалась. Я прижал ее к себе и стал объяснять, что все у нас будет хорошо.
— Я сама себя за это ненавижу! — всхлипывая призналась она. — Но это сильнее меня…
— Это пройдет.
— У меня в голове что-то не то, я просто не могу ни о чем другом думать. Иногда мне кажется, что меня просто не было до того, как я попала в тот дом. В тот бордель. Такое впечатление, что я просто вдруг раз — и проснулась там, а до этого совсем не жила.
— Жила!
— Правда?
— Угу. Ты снова будешь жить.
— Правда?
— Угу!
— Я боюсь, Эван!
— Не бойся.
— Мы подохнем на этой чертовой дороге. Мы умрем от холода или голода. Я уже проголодалась.