Ситуация была дурацкая. День стоял безветренный, во всяком случае слабый ветерок никак не мог сдуть тюрбан с моей головы.
— Что за черт! — пробурчал я в сердцах, хотя, скорее всего, на пушту это восклицание ничего не означает. Я развернулся, подхватил свой тюрбан и только тогда заметил торчащий из него кинжал.
Если бы я не выронил кошелек и не нагнулся за ним, этот кинжал проткнул бы мою спину, или шею, или еще что-нибудь…
Я огляделся по сторонам, но никого не заметил. Тогда я перевел взгляд на тюрбан — удостовериться, что кинжал еще торчит там. Там он и торчал. И тут мне вдруг вспомнились жуткие кадры из похожих один на другой бандитских триллеров: парень заходит в занюханный бар где-нибудь в Бостоне и расспрашивает бармена про какого-нибудь Кириатоса, после чего летит в Сент-Луис, а оттуда чартерным рейсом на горнолыжный курорт в Сан-Вэлли, где солнечным утром едет в кабинке подъемника и на полпути к вершине кто-то приставляет ему к спине ствол «беретты» и грозно шепчет в ухо:
— Ну я Кириатос. Чего тебе от меня нужно, фраерок?
Эти взлеты воображения сценаристов у меня всегда вызывали тошноту. Но вот со мной произошло нечто похожее: я вошел в кофейню и стал задавать дурацкие вопросы про Амануллу, о котором здесь никто слыхом не слыхивал и знать не желал, и стоило мне только выйти из кофейни на улицу, как я тут же получил перо в тюрбан…
Это просто совпадение, решил я. Кстати, к вопросу об издержках работы секретным агентом. У нас у всех развивается паранойя. Стоит вам хотя бы пару-тройку лет отбарабанить в этой сфере, как в любом уличном попрошайке вы начнете подозревать переодетого террориста, замешанного в международном заговоре. А в грабителе, вломившемся в квартиру за стенкой, вам будет мерещиться дерзкий шпион, который охотится за секретными документами министерства обороны. А тут, ясное дело, просто какой-то афганский оборванец попытался выхватить у меня из-под руки оброненный мной кошелек с мелочью. Или, если угодно, какой-нибудь фанатик-националист захотел отомстить мне за мои издевательства над его великим и могучим родным языком. Но вполне очевидно, что ни то, ни другое не имело никакой связи с Федрой Харроу или Амануллой Седовласым.
Я выдернул кинжал из тюрбана и пристроил его в складках своего халата. Кинжал оказался настоящим произведением оружейного искусства: у него была резная костяная рукоятка с перламутровыми инкрустациями, а клинок выкован из тонкой стали, с затейливой гравировкой по обеим сторонам. В ранних романах Агаты Кристи такие клинки часто ставят последнюю точку в жизни пожилых английских джентльменов.