Взглянув на фотографию Федры, она усмехнулась своим тайным мыслям. Шрамы на ее лбу извивались точно червяки. Тут я вспомнил, как описываются публичные дома в любовных романах: там если герой приглянулся мадам, она затаскивает его к себе в спальню и обслуживает самолично, не перепоручая его своим воспитанницам. На тот случай, если бы эта бандерша учудила что-нибудь аналогичное со мной, я знал способ распугать всю ее клиентуру.
— Я ее не знаю, — покачала головой тетка. — Хочешь взглянуть на моих овечек?
— Давай!
— Многие сейчас заняты с мужчинами. Я позову остальных.
Она привела целую отару. Остальные, по мере того, как освобождались от клиентов, тоже приходили на смотрины. На мой взгляд, эти девушки ровно ничем не отличались от тех, кого я встретил в первом борделе. Причем это сходство проявлялось отнюдь не в их физических данных — точно так же ничего общего не было между предыдущей злой волшебницей Бастиндой и этой злой волшебницей Бастиндой,* — а так сказать, в душевном настрое этих бедолаг, белых, желтых, черных и коричневых, с одинаково душераздирающе-печальными пустыми глазами и ногами врастопырку, искривившимися от конвейерных сношений по тридцать, сорок, а то и пятьдесят раз на дню.
— Нет, — сказал я, — боюсь, среди них ее нет.
— Не желаешь выпить на дорожку?
— Кофе, если можно.
Можно, почему нет. Кофе был великолепный: крепкий и ароматный, и я выпил целых три чашки. Я встал и уже направился к двери, как бандерша поинтересовалась, не желаю ли я девочку.
— Нет, — отказался я, — подожду, пока не найду ту, кого ищу.
— Да бери, бери! Мужчине вредно ждать слишком долго.
Я помотал головой — не в знак несогласия, а чтобы стряхнуть упавшую с потолка паутинку. Я вообразил, что она предлагает купить одну из ее девок, но она хотела не продать, а сдать мне девушку в аренду.
Я обернулся, чтобы бросить последний взгляд на стадо несчастных невольниц с грустными лицами и овечьими глазами. Многие уже отправились обслуживать новых клиентов, нетерпеливо толпящихся в коридоре, но пять или шесть остались в комнате.
— Да нет, не надо.
— Ты когда в последний раз имел женщину? У тебя же не было женщины с самого Кабула!
— Ну…
— С самого Кабула! — повторила она с упреком. — А знаешь, что бывает, когда у мужчины возникает слишком долгий промежуток между женщинами?
Она пустилась читать мне лекцию, а я старался не слушать. Ее лекция была такой же грозной, как короткометражка об опасностях венерических заболеваний, которую показывают новобранцами американской армии. И хотя я прекрасно понимал, что эта тетка — чокнутая, этот факт не имел никакого значения. Одно дело — отдавать себе отчет, что тебя стращает старая опытная бандерша, но совсем другое дело — пропускать мимо ушей суровое предупреждение о том, что твой хрен позеленеет, покроется волдырями, будет скукоживаться, скукоживаться, пока вовсе не отвалится… Пускай я не верил ни единому ее слову, но это не значит, что я готов был спокойно выслушивать весь этот бред.