Грязная посуда была вымыта в реке с песком, завернута в чехлы и сложена в фургоны, чтобы не собирать мух. Женщины постарше двинулись вдоль дорожки «утрясти обед» и взяли с собой двух самых маленьких детей. Салли Энн, ее сестра, Мари Вуазен, Анжелика, полковник, Мартин и лейтенант из штата Мэн убрали с полянки ветки и листья и подготовили площадку для крокета. Остальные мужчины и дети лежали на одеялах и стонали, жаловались, что они слишком много съели, а кое-кто начал и похрапывать.
Действительно, было очень трудно не задремать в столь жаркий день, да еще после такой еды. Приятно было в тени. Легкий ветерок шевелил листья над головой, а солнце разбрасывало через листву солнечные зайчики на одеяла и лица отдыхавших на них. Летти села на уголок одеяла и прислонилась спиной к стволу большого ясеня. Прикрыв глаза, она наблюдала через ресницы за остальными, слишком сонными и удовлетворенными, чтобы потрудиться занять более удобную позу.
Рэнни был тут, же, неподалеку. Он лежал на спине, подложив руки под голову. Рядом с ним лежали Питер и Лайонел, в тех же позах. Улыбка тронула губы Летти, когда она заметила, как мальчишки обезьянничают.
Ее взгляд вернулся к Рэнни. Спит ли он? Сказать это было невозможно. Его грудь равномерно вздымалась, веки неподвижны. Но когда он так же лежал на веранде, он иногда вдруг открывал глаза и улыбался ей, словно чувствовал, что на него смотрят. Последнее время его головные боли повторялись не очень часто, возможно, он теперь спал лучше.
На нижнюю часть его лица падало неяркое пятно солнечного света размером с ее ладонь. В этом свете его бронзовая кожа выглядела полупрозрачной, и она могла видеть еле заметную щетину на его чисто выбритом подбородке. Казалось странным, что цвет бород и усов у мужчин часто отличается от цвета их волос, иногда бывает совсем другим.
Мысленно Летти возвращалась к той ночи на пароме и к фальшивой бороде, которая была на Шипе. Она не могла понять, почему не сорвала с него бороду. Оправдания, которые она для себя придумывала, никуда не годились. Правдой было то, что, как бы она ни пыталась сейчас объяснить это, она струсила. Где-то в глубине души она боялась узнать, кто он, боялась того, что это знание могло означать для нее. Усы — вот о чем она думала.
У большинства мужчин, которые сейчас лежали у нее перед глазами, усы были, и преимущественно темные. У Мартина Идена была в усах рыжина. Почему раньше она ее не замечала?
Конечно, когда Шип был в костюме старухи, у него не было бороды. Не было ее и когда он предстал в облике священника. С тех пор у него, наверное, не было времени ее отрастить, к тому же борода растет постепенно, и это было бы заметно. Может, даже сейчас он ходит с приклеенными усами, дожидаясь, пока его настоящие усы отрастут до своего полного блеска? А может быть, у него никогда и не было своих усов, что обеспечивает большую гибкость в принятии новых образов? Наверное, ей следует искать человека, который постоянно гладко выбрит, или человека c приклеенными усами.