— А, Мартин, старый прислужник северян, одет, как всегда, с иголочки! Как тебе удается быть всегда таким отглаженным? Раскрой секрет, мне и правда очень нужно это знать.
Мартин Иден улыбнулся, хотя и несколько натянуто.
— Я посвящу тебя в эту тайну, но не думаю, что это поможет. И я уже просил тебя не называть меня так.
— Мне тоже никогда не нравилось, что меня зовут «рыжей морковкой», но цвет волос от этого у меня не изменился, — сказал Джонни с шутливой гримасой.
Прислужник северян. Вот против чего возражал Иден. Так называли южан, сотрудничавших с федеральными властями, проводившими в жизнь политику Реконструкции. Часто их ставили на одну доску с нажившимися на войне и продолжавшими разграблять поверженную Конфедерацию «саквояжниками». Ужасно, что человеку приходилось выносить оскорбления только потому, что его взгляды не совпадали со взглядами соседей.
— Я уже сто лет не называл тебя так прямо в лицо, — сказал Мартин неторопливо.
— А ты предпочел бы, чтобы я называл тебя прислужником за твоей спиной?
— Я предпочел бы, чтобы ты вообще не употреблял это слово по отношению ко мне.
Прежде чем Джонни смог ответить, заговорила тетушка Эм:
— Ну, ну, ничего такого в моем доме. Этих боев мне хватит до конца моих дней. Думаю, и вам тоже.
Последовало короткое неловкое молчание. Его прервала Летти:
— Мистер Иден, вы воевали?
— Мы все воевали — Джонни, Рэнсом и я. — Когда он говорил это, напряжение с его лица ушло.
— Мы начинали воевать в одной роте, но к концу войны нас разбросало.
— В роте войск Конфедерации?
— Разумеется.
— И тем не менее сейчас…
— Сейчас я работаю с янки, а вы, мисс Мейсон, находитесь среди врагов. Странно все оборачивается, не правда ли?
— Она тоже повоевала, — сказал Джонни. — Во всяком случае, так говорят. Так что там по поводу «разгона толпы»?
Летти пришлось рассказать еще раз о том, что произошло утром. Опять она оказалась в центре внимания, и это ей нравилось все меньше.
Рэнни был единственным, кто не участвовал в расспросах. Однако по тому, как он наблюдал за ними, Летти видела, что он следит за разговором, хотя и с некоторым затруднением. Если не принимать во внимание его покорности, вежливого послушания, неспособности понимать длинные слова и сложные фразы, он был вполне нормальным. Ей не совсем было ясно, что же имела в виду тетушка Эм, когда говорила, что у него ум двенадцатилетнего мальчика. Мальчишки в этом возрасте отличались сообразительностью. Доказательством тому был хотя бы Лайонел.
Рэнни отложил веревочку, в которую он и ребята играли. Питер достал из кармана горсть ярко окрашенных стеклянных шариков и показывал их Рэнни и Лайонелу. Последовало обсуждение шепотом. Похоже, они пришли к какому-то соглашению. Летти видела, как Рэнни отставил в сторону чашку с фасолью, встал и повел мальчишек на двор. Там, на площадке между цветочными клумбами, очищенной от травы и посыпанной песком, он нарисовал круг, и все трое стали на коленях играть в шарики.