Как это ни удивительно, но шериф тоже обещал приехать. Обычно большинство чиновников предпочитают занять выжидательную позицию, хорошенько взвесить все «за» и «против», прежде чем впутаться в какое-либо спорное или скандальное дело. Шериф Бад Дирфидд дал согласие участвовать в оппозиции не столько ради поддержки кузины, сколько из-за серьезной обеспокоенности ростом преступности в городе, которому, несомненно, способствовал бы наплыв большого количества новых рабочих на фабрику. Более того, Бад не был новичком в подобных мероприятиях. Всем было известно, с какой фанатичностью шериф боролся против использования огнестрельного оружия как средства самозащиты: трудно было найти дом, в котором не держали бы по крайней мере одного ружья и пистолета. Причина неистового протеста шефа полиции была вполне понятна: его младшая дочь застрелилась, играя с дробовиком, а жена после этой трагедии стала алкоголичкой.
Все остальные гости были преимущественно женщинами самых разных возрастов, которые принимали участие в работе всевозможных общественных организаций, таких, как «Дочери Американской Революции», «Клуб садоводов», и тому подобных. Представительницы этих организаций занимались в основном благотворительной деятельностью: изыскивали материальные средства для добровольных сестер милосердия, работавших в больнице, финансировали приходской музей, поддерживали марш в защиту безработных и малоимущих. На их счету был не один десяток добрых дел. Этих людей можно было бы назвать голубой кровью местного общества, однако почти никто из них даже не задумывался об этом. Те же несколько человек, которые отличались тщеславием, стремились не показывать этого окружающим. Скорее всего большинство этих женщин предпочло бы остаться в стороне от подобных хлопот, вести незаметный пассивный образ жизни, если бы их деятельность не имела прямого влияния на судьбы их детей и внуков.
Вечер был прохладным и сырым. Рид вдыхал едва уловимый аромат диких азалий, который ветер приносил из леса, и тонкий запах бледных орхидей, распускавших бутоны под высокими соснами, окружавшими дом. Ему казалось, что он слышит шепот нежных веток оливковых кустов, росших у боковой двери, которая выходила на ту сторону сада, где стояла беседка. Посмотрев на наполовину огороженную беседку, Рид подумал, что оттуда удобнее всего будет наблюдать за домом. Крыша над головой, железный столик и несколько стульев — роскошная альтернатива мокрому шершавому стволу дерева.
Перебравшись в беседку, Рид сел на холодный железный стул и стал гадать, какой торт или пирог испекла Персфон для сегодняшнего вечера, прислушиваясь к шуму голосов из дома. Он чувствовал себя выброшенным за борт. Его съедала зависть ко всем тем людям, которые были приглашены в этот дом, которые имели право входить в него по своему желанию, которые имели право видеть Камми, слышать ее. Точно так же он завидовал и Киту Хаттону, когда тот стал ее мужем.