— Дункан, сейчас тебе будет больно.
Если бы она не предупредила, он бы закричал и тем самым опозорил себя. К его ужасу, у Бет хватило решимости плеснуть на рану еще воды.
— Потерпи немного, — прошептала она и дернула за ткань. Дункан изо всех сил стиснул зубы, чтобы не завопить во весь голос.
Слава Богу, он лежит в кровати, а не стоит, иначе непременно рухнул бы на пол, такая острая боль пронзила все его тело.
— Как ты? — заботливо спросила Бет.
Он не ответил, поскольку был не в состоянии проронить ни слова, и она опять спросила:
— Я сделала тебе больно?
Дункан смахнул ресницами слезы, радуясь тому, что лежит к Бет спиной.
— Нет. — Он прерывисто вздохнул и с трудом произнес: — Ты мне рассказывала о какой-то странной женщине.
— Ах да. Миссис Уэйд только тем и занималась, что выискивала в Кейти недостатки. Ей не нравилось в девочке абсолютно все. Она постоянно к ней придиралась. Особенно ее раздражало то, что Кейти не умела так же быстро читать, как она сама. У Кейти от ее вечного брюзжания постоянно болела голова. — Руки Бет на секунду замерли. — Однажды, когда Кейти в очередной раз пожаловалась на головную боль, миссис Уэйд подкралась к ней сзади, подняла ее конский хвост — это такая прическа, когда длинные волосы поднимают вверх и затягивают на затылке лентой — и срезала их под корень.
— Наверное, у девочки были вши?
— Нет, никаких вшей у нее не было. У нее просто болела голова, а теперь она еще и лишилась волос.
«Гм… Ничего удивительного, что голос Бет дрогнул», — подумал Дункан: у многих девушек красивыми бывают только волосы.
Несколько секунд спустя Бет предупредила:
— Прости, но тебе опять будет больно.
Она оказалась права. Пропитанная солью повязка и впрямь причиняла острую боль, но все-таки не такую, какую Дункан испытал, когда Бет отрывала ее от раны.
И все же вскоре он пришел в себя настолько, что даже смог спросить:
— А почему эта странная женщина так не любила Кейти?
— Не знаю. Но как бы там ни было, она сказала Кейти: «Теперь у тебя больше никогда не будет болеть голова».
— У нее и правда перестала болеть голова?
— Да, но только тогда, когда Кейти исполнилось восемнадцать лет и она ушла от этой женщины.
Замолчав, Бет принялась ловко бинтовать Дункану плечо своими ласковыми руками. Он приподнял руку, чтобы ей было удобнее, и прошептал:
— Грустную ты мне рассказала историю, жена.
— Не такую уж грустную. Кейти выросла, стала взрослой женщиной, причем гораздо более сильной, чем большинство других женщин. Она много работала и стала уважаемой дамой.
Бет помогла Дункану лечь на спину.