Казалось, пыл сестры императора становился год от года сильнее. Она даже призналась однажды своей приятельнице, что «ей кажется, будто она сидит на горячих угольях».
Немудрено, что Полина просила всех окружавших ее мужчин остужать этот жар — и те не отказывались помочь прелестной княгине. Иногда, впрочем, она просила о помощи и дам, что особенно возмущало ее мужа.
— Позор! — кричал он как-то утром в будуаре Полины, которая безмятежно гляделась в зеркало. — Я сыт по горло этими вашими выходками!
— Вы намерены ругаться по-настоящему? — спросила у него жена.
Камилло умолк на мгновение и ошеломленно кивнул.
— Тогда я отпущу горничных, — пояснила Полина и отослала девушек прочь. — Теперь можете шуметь. Чем вы опять недовольны?
Князю расхотелось скандалить. Он мрачно посмотрел на Полину и сказал:
— Я привык к тому, что вы бесконечно флиртуете с гвардейскими офицерами. Привык и к тому, что почти всегда невинный флирт оборачивается скандальной связью, о которой сплетничает потом весь Париж. Да, вы темпераментны, и даже врачи предупреждали меня о том, что вам как можно чаще необходимо мужское… э-э… внимание.
Тут Полина грустно кивнула и вставила как бы ненароком:
— А вы ко мне невнимательны, друг мой!
Но князь не дал себя сбить с мысли и упрямо продолжал:
— Однако же изменять мне с женщинами я не позволю! Мне это претит! Есть лишь один выход — пожаловаться на вас императору!
— Но я не хочу скандала! Наполеон расстроится, когда узнает об этом… — загрустила Полина.
— Тогда, — решительно закончил Камилло, — поезжайте к брату и попросите у него для меня орден Почетного легиона, французское гражданство, орден Золотого Руна и должность в императорской армии. Если мою просьбу удовлетворят, то огласки не будет. Я вам обещаю!
Полина сразу воспрянула духом и обещала похлопотать перед Бонапартом. Вскоре восхищенный князь получил все, о чем просил, и был назначен командиром придворных конногвардейцев.
Однако же не надо думать, что после этого он стал совсем уж снисходителен к своей ветреной супруге. Известна фраза, сказанная им в разговоре с генералом Червони: «Пусть моя жена благодарит Бога за то, что она сестра императора. Иначе я бы уже давно примерно наказал ее!» Поистине, то был крик глубоко уязвленной души!
В апреле 1808 года князь Боргезе сообщил жене новость, показавшуюся ей ужасной. Ее мужа назначили «генеральным губернатором девяти трансальпийских департаментов».
Кипя от гнева, Полина села в карету, которая должна была доставить княжескую чету в захолустный Турин. Несмотря на то, что она предусмотрительно захватила с собой последнее свое увлечение — известного дирижера и музыканта Феликса Бланджини, госпожа Боргезе вела себя совершенно невыносимо во время всего путешествия. То она не хотела ехать в карете и требовала подать носилки, то пересаживалась обратно в экипаж… А иногда вдруг, ссылаясь на какое-то постановление Сената, заявляла, что хочет сама отвечать на приветствия городских властей. Красивое лицо ее мужа было бледным от сдерживаемого гнева. Он пытался объяснить взбалмошной Полине, что это неприлично, потому что губернатор все-таки Камилло Боргезе, а не его жена.