— Посторонитесь, господа, — негромко произнес всадник на муле, приблизившись к отряду, — я — герцог Орлеанский!
— Тебя-то нам и нужно! — был ответ.
Быстро взмахнув топором, предводитель нападавших отсек у Людовика кисть левой руки, а затем, издав крик «Смерть ему, смерть!», раскроил герцогу череп. Один из оруженосцев, повернув коня, скрылся во тьме переулков, другие же попытались защитить своего господина, но вскоре упали рядом с ним замертво. Увидев, что Людовик больше не шевелится, Жан подъехал к нему, спрыгнул с лошади и, нетерпеливо откинув со своего лица мешавший красный капюшон, взялся за правую руку покойника. Затем он издал довольное восклицание, сунул что-то в карман, вскочил в седло и приказал:
— Поджечь вон ту солому!
Возле храма божьей матери были свалены охапки соломы, на которой ночевали в хорошую погоду паломники из дальних краев Франции. Дождей давно не было, так что занялась она быстро. В соседних домах распахнулись окна, послышались крики: «Пожар! Горим!» — но убийцы были уже далеко. Герцог Бургундский на скаку кинул тяжелый кошель тому человеку, который первым ударил Орлеана. На лице у Жана мелькнула улыбка.
— Теперь она не сможет противиться мне, — прошептал он.
Так оно и получилось. Королева была вне себя от горя, когда узнала о страшной гибели любовника, но все же согласилась принять герцога Бургундского.
— Ваше Величество, — вкрадчиво сказал Жан, низко кланяясь своей повелительнице, — гибель такого достойного рыцаря, каким был герцог Орлеанский, — это горе для всех нас. Я…
— Вот как? — язвительно перебила его королева. — Значит, вы скорбите, герцог? Неужели слухи о том, что вы ненавидели покойного, распускались вашими врагами?
— Я был привязан к Орлеану! — твердо заявил герцог и пристально, в нарушение этикета, посмотрел на Изабеллу. Повисло молчание. Королева беспомощно оглянулась, как бы ища поддержки у столпившихся за ее спиной придворных, а потом кивком отпустила Жана. Аудиенция была окончена.
Через два дня торжествующий герцог Бургундский был допущен в опочивальню королевы в ее особняке на улице Барбетт. Изабелла стала его любовницей. Теперь они вместе грабили Францию и постепенно, по кусочкам, уступали ее англичанам.
Жан Неустрашимый оказался покладистым возлюбленным. Он не возражал против того, чтобы королева обзаводилась все новыми и новыми обожателями, и сам часто изменял своей венценосной даме сердца. Но один из его романов закончился для него плачевно, да и могло ли быть иначе, если в дело тогда вмешался сам дьявол?
…Впрочем, о трагической участи герцога рассказ будет впереди, а пока мы перенесемся в год 1417-й.