Но начальник полиции больше, чем разоблачений, опасался насмешек. Всех тех, кому он внушал страх, тех, кто, ненавидя начальника полиции, презирал его, очень позабавит, если они увидят его карету, коня и непременный эскорт перед домом Морена на улице Сен-Жак! Одно дело приказать слуге отнести пакет к астрологу, другое — самому отправиться в его дом. И все-таки, если Лафма хотел узнать, какую судьбу ему уготовили звезды, он должен был лично явиться к астрологу: находившийся под защитой короля Морен мог диктовать свои условия любому, даже начальнику полиции.
Пытаясь приободриться, Лафма подумал, что идти не так уж далеко, тем более что с заднего фасада его дома на улицу Пти-Пон выходит дверь, которой пользуются слуги. И стоит ему надеть ливрею, плащ и шляпу, как вряд ли кто сможет узнать его, особенно темной ночью.
Время шло, и вместе с ним рассеивалась его нерешительность. На башенных часах Пти-Шатле прочло девять, что и заставило его поторопиться. Лафма переоделся, надвинул на глаза шляпу с широкими полями и вышел через черный ход. Холодная ночь казалась ему спокойной, когда он оглядывался по «кронам, задержавшись в дверях. Желтые глаза, словно глаза кошки, хорошо видели в темноте, и, в конце концов, не обнаружив вблизи ничего подозрнтельного, Лафма успокоился. Кругом ни души. Он добрался до улицы Сен-Жак, по которой двинулся вверх, ускоряя шаг по мере того, как удалялся от собственного дома.
Он почти добрался до места, когда услышал грохот кареты, мчавшейся на большой скорости. Вскоре он ее заметил: впереди бежали два скорохода с факелами (припозднившиеся путешественники всегда могли нанять их у главных городских ворот), а на козлах громадного, запряженного четверкой лошадей экипажа восседали тепло укутанные кучер и лакеи.
Вдруг один из скороходов, поскользнувшись на куче нечистот, упал, выронив факел, чье пламя напугало лошадь в первой паре. Испуганно заржав, животное остановилось, потом взвилось на дыбы, нарушив равновесие всей упряжки. Карета наклонилась набок, едва не задев стену дома, но все-таки не упала; изнутри послышались женские крики. Пока кучер успокаивал лошадей, второй скороход вернулся назад и подошел к дверце.
— Пустяки, благородные дамы! У страха глаза велики. Виноват мой напарник, он поскользнулся и выронил факел.
— Ладно, скорее поехали дальше! — сказала госпожа де Ла Флот, чье благородное лицо осветило пламя факела.
Лафма, спрятавшийся за угол дома и наблюдавший эту сцену, насторожился: рядом с лицом графини показалась головка в белом чепчике, на который был наброшен черный капюшон, и это было лицо той, кто преследовал его в ночных видениях — это было лицо Сильви! Лафма мог бы поклясться в этом! Ни у кого не было таких прекрасных ореховых глаз! А кто же эта старая дама? Черт возьми, это госпожа де Ла Флот, бабушка красавицы д'Отфор!