— Еще немного терпения. В «Газетт» написали, что тело шевалье де Турнемина было найдено во рву Бастилии, что вас застрелили при попытке бегства. Газета совсем свежая, еще краска не просохла. Через несколько дней я познакомлю вас с моим другом Превием.
— Превий? Комедиант?
— Актер! Он надежный и… храбрый человек.
Он не проболтается, он хранит много разных секретов, поверьте мне. Он не любит графа Прованского больше, чем мы с вами. Превий — мастер грима! Вкус его безошибочен, он с первого взгляда определит, кем вы станете. Он поговорит с вами минуты три и придумает, какую роль для вас выбрать. Кстати о роли, знаете, — добавил он, улыбаясь, — Превий имел мужество отказаться от роли Фигаро, когда я ему предложил!
— Невозможно! — воскликнул Турнемин, он знал, с какой нежностью относится Бомарше к своему «Севильскому цирюльнику».
— Да, отказался, потому что по возрасту не подходит для этой роли. Верьте мне, шевалье, Превий вам поможет. А пока продолжайте играть роль секретаря… Это вам на пользу…
Роль не слишком обременяла Турнемина, с домочадцами Бомарше он и Понго встречались только за столом, в остальное время их видели только Тереза и Эжени, а большую часть дня сеньор Конил-и-Тартуга с секретарем проводили в своих апартаментах, каждый по-своему убивая время.
Понго пил, и бывали вечера, когда, прежде чем спуститься к ужину, Турнемин должен был укладывать пьяного, как польская шляхта в день праздника, индейца в постель. Тогда он не успевал насладиться игрой Терезы на арфе в галерее Флоры или развлечь маленькую Эжени.
В субботние вечера ни он, ни Понго не выходили из своих комнат, по субботам Бомарше принимал гостей: Гюдана — самого близкого друга ведикого драматурга, не знавшего, однако, об их присутствии в доме Бомарше, аббата Колонна, актера Моле или интенданта де Ла Ферте — все эти люди могли быть полезны нашим беглецам.
В такие вечера особняк на улице Вьей-дю-Тампль сверкал огнями, под звуки музыки приглашенные занимали места за обильным столом, Тереза угощала, но верный Жан-Батист или старый Поль не забывали отнести на большом подносе блюда с этого стола обоим узникам.
Субботние приемы были тяжким испытанием для Турнемина и Понго. В доме собиралось много людей, ведь триумфальное шествие «Женитьбы Фигаро» подняло Бомарше на вершину славы. Следом за Парижем вся Франция и вся Европа аплодисментами встречали великую пьесу. Кроме того, Пьер-Огюстен организовал Бюро драматического права (или, как теперь говорят, авторского права), предназначенное обязать наконец французских актеров выплачивать гонорары драматургам. Не сразу все вышло гладко, но Бомарше победил, и вчерашние противники сегодня спешили выразить ему свое восхищение. Праздничный шум наполнял дом, мешая беглецам спать; каждую минуту Турнемин и Понго с ужасом ждали, что толпы пьяных гостей, прогуливающихся по дому, отыщут их скромное убежище.