— И соединит меня с другим, не более достойным! — уколола Марианна, понемногу обретавшая хладнокровие, в то время, как моряк приходил в возбуждение.
Впервые в жизни она почувствовала свою власть над мужчиной, достаточную, по крайней мере, чтобы заставить городить вздор этого неприятного американца. Она не устояла перед естественным искушением испытать его.
— Если вы, сударь, делаете мне предложение, диктуемое рыцарским поведением, у вас есть более простой способ доказать его.
Когда неожиданно охвативший его страстный порыв был внезапно остановлен, Язон Бофор сухо спросил:
— Какой?
— Верните мне этот замок, земли, все достояние, которое вы приобрели таким недостойным путем. Они принадлежали лорду Кранмеру слишком недолго, чтобы он мог ими распоряжаться. Тогда, естественно, я смогу думать о вас не только без гнева, но даже с приязнью. Что же касается того, чтобы хоть на час отдаться вам, мне кажется, вы сами никогда в это не верили.
Молния гнева промелькнула в глазах американца. Его соколиный профиль стал еще жестче. Он отвернулся, возможно, чтобы избавиться от обольстительных чар этой женщины-ребенка, с виду наивной, но показавшей образец удивительного хладнокровия.
— Это невозможно! — сказал он глухо. — Игра обернулась для меня непредвиденной удачей. Мой корабль «Красавица Саванны» разбился о скалы у вашего Корнуэльса. Только трое спаслись при кораблекрушении, и все, чем я владел, осталось там. С деньгами, которые я выручу за ваши земли, у меня снова будет корабль, экипаж, провиант, груз… Однако…
Он резко повернулся и окинул ее взглядом, полным желания, более сильного, чем голос рассудка.
— Однако, — продолжал он внезапно охрипшим голосом, — я верну вам их, эти земли и замок, я достаточно безумен для этого, если вы согласитесь заплатить последний долг: подарите мне эту ночь… и на рассвете я исчезну. Вы сохраните все.
Говоря, он медленно приближался к ней, зачарованный этим белоснежным чудом, этой королевской грацией. Словно молнией промелькнуло в сознании Марианны то, что могло произойти: всего час в объятиях этого человека, и он — исчезнет, оставив ее одну во вновь обретенном Селтон-; Холле. И тут же волна подозрительности и недоверия затопила ее, и она почувствовала, что много воды утечет, пока она снова сможет верить кому-нибудь. Кто может ей гарантировать, что на рассвете, удовлетворив свое скотское желание, которое даже невинная девушка могла прочесть в обнаженном и кричащем виде на лице моряка, этот человек сдержит слово и вернет то, что, как он говорит, так ему необходимо? Только что он обещал не прикасаться к ней, если она последует за ним, а теперь посмел предъявить свои постыдные домогательства!