Тон был дружелюбный, но обостренное внимание Марианны все-таки различило в нем тревожащий оттенок пренебрежения. Бог знает, какую репутацию создали ей сплетни англичан! Тем не менее она решила продвигаться вперед, но только с большой осмотрительностью.
— Ваше величество удивительно точно информировано о столь незначительных событиях…
— Новости расходятся быстро по Средиземному морю. И эти события мне не кажутся такими незначительными. У Англии не в обычае посылать корабли ради особы, не имеющей значения… какой-нибудь простой путешественницы. Но положение стало бы менее удивительным, если бы путешественница, о которой идет речь, оказалась… эмиссаром императора Наполеона?
Вдруг изнеженная интимность этого голубого салона исчезла при одном упоминании грозного имени, как унесенный порывом ветра аромат. Словно сам корсиканский Цезарь внезапно вошел в своей обычной взрывной манере: топая ногами, с глазами, мечущими молнии, властно проявляя силу своей выдающейся личности. У Марианны появилось ощущение, что он здесь, что он смотрит на нее, ждет…
Она медленно вынула из внутреннего кармана юбки письмо Себастьяни и с поклоном протянула его Нахшидиль, которая окинула ее вопросительным взглядом.
— Это письмо императора?
— Нет, сударыня. Оно от старого друга вашего величества, генерала Себастьяни, который часто вспоминает о прошлом. Англия сделала большую ошибку, взволновавшись из-за моего путешествия, ибо мне не поручено никакой официальной миссии.
— Но за неимением слов вы, очевидно, привезли мысли Наполеона, не так ли?
Марианна молча склонила голову и, в то время как султанша торопливо знакомилась с содержанием письма, постаралась остывшим кофе запить последний кусок баклавы, чтобы не обидеть хозяйку, рекомендовавшую ей это пирожное. Что удалось ей не без труда…
— Я вижу, вас очень ценят в высших сферах, моя дорогая. Себастьяни пишет, что вы близкий друг императора и в то же время пользуетесь интимной привязанностью отвергнутой императрицы, этой несчастной Жозефины, которую я всегда буду называть Розой! Ну хорошо, так скажите же, что хочет от нас император французов?
Наступило короткое молчание, которое Марианна использовала, чтобы подобрать нужные слова. Она чувствовала себя не особенно хорошо и поэтому старалась быть особо собранной.
— Сударыня, — начала она, — я умоляю ваше величество с вниманием выслушать слова, которые я буду иметь честь произнести, ибо они чрезвычайной важности и содержат в себе разоблачение самых значительных и тайных планов императора.
— Что ж, послушаем!