— Вы!.. Вашего друга?
— Дружба здесь ни при чем Катрин. Я только исполнил долг. Но идите сюда. Пока горничные устраивают ваше жилье, мэтр Ренодо очень бы хотел приготовить нам обед. У него осталось, к счастью, кое-что из превосходных солений и несколько бочек восхитительного вина, которые он предусмотрительно замуровал в погребе. Наш въезд в Париж заставил упасть еще одну стену.
Красная физиономия трактирщика расплылась в довольной улыбке.
— Люди по ту сторону Ла-Манша — скверные знатоки вин. Я во что бы то ни стало хотел сберечь несколько больших бочек из Боньи Нюи, которыми я обязан дружбе с распределителем стола монсеньера герцога Бургундского. Буду счастлив дать его вам отведать!
— Принесите полный кувшин, мой друг! Эти путешественники прибыли издалека, и им необходимо восстановить силы.
Через минуту Катрин, Тристан и Беранже сидели за столом перед огромным камином, над которым свешивались с балок связки лука и прекрасной копченой ветчины. Оловянные кружки и миски соседствовали с караваем хлеба, сельдями, жарким из гуся и полной тарелкой вафель.
Два кувшинчика вина, одно — из Романе, другое — из Они составляли им компанию.
Виноград Они используют теперь в приготовлении коньяка. — Примеч. авт.
Беранже, что было естественно в его пятнадцать лет набросился на еду. Катрин же, хотя была голодна и почти так же охотно истребила бы все на этом столе, даже не притронулась к пище, согласившись лишь выпить стаканчик вина. Она чувствовала, что силы ее оставляют и боялась потерять сознание. Но прежде всего она ожидала услышать объяснения, зная, как легко за хорошо накрытым столом завязать разговор.
Тристан Эрмит удивился этой воздержанности, поскольку его всегда восхищал прекрасный аппетит Катрин.
— Неужели вы не голодны? Ешьте, моя дорогая, мы побеседуем после.
— Мой желудок может подождать. Но не мое сердце… Мне гораздо важнее знать, что произошло, чем утолить голод… и вы знаете почему. Вы же, напротив, заставляете меня томиться в ожидании и воображать… Бог знает что! Худшее, разумеется! И если я вас послушаюсь, вы опять будете меня водить за нос. Это не по-дружески.
Тон был суров. В нем пробивался зарождающийся гнев. Прево не ошибся в этом, и в его лице появилась прежняя теплота. Он вытянул руку, схватил ладонь Катрин, лежащую на столе, и крепко ее сжал, как бы не замечая, что она стиснула кулак.
— Я все еще ваш друг, — подтвердил он горячо.
— Так ли это?
— Вы не имеете права в этом сомневаться. И я вам это запрещаю!
Она устало пожала плечами.
— Возможна ли дружба между прево маршалов… и женой убийцы? Ведь это так, не правда ли, если я вас правильно поняла?