В зале гостиницы, в одно мгновение ставшем недоступным для обычных посетителей из — за скопления солдат, Тристан Эрмит, тесно окруженный плотным кругом рыцарей, рассказал о расследовании, которое провел в Бастилии.
Это заняло немного времени. Примерно в тот час, когда Катрин направлялась в отель Дикобраза с Жаном Орлеанским, монах кордельеров явился в монастырь с приказом, подписанным и запечатанным личным гербом мессира Жака де Шателье, епископа Парижа, который дал ему доступ к заключенному по имени Арно де Монсальви, чьим исповедником он являлся и чью душу он собирался приготовить к христианскому раскаянию. Монаха отвели в башню Бертодьер, где томился Арно, и закрыли за ним дверь.
Через несколько минут надсмотрщика привлекли крики монаха, и, уверенный, что заключенный душит святого человека, он поспешил на помощь. Он открыл дверь… и упал, сраженный в сердце ударом кинжала. Обеспокоенные стражники прибежали на шум и были немедленно поражены мечом, так как, по всей видимости, под своей одеждой монах принес целый арсенал оружия и, кроме того, вторую рясу, которую надел Арно.
Переодетые пленники достигли двора, потом караульных помещений, где два человека стояли на страже у потайных ворот. Это были лучники Орлеанского Бастарда, и они прекрасно знали сира де Монсальви. Когда беглецы проходили по мосту, капюшон Арно соскользнул и открыл его лицо. Немедленно узнанный, он нанес удар. Стражник вскрикнул, и этот крик стал последним: в несколько секунд они убили и второго лучника. Вскочив на лошадей, которых Держала за повод группа из трех или четырех человек, они Ускакали по направлению к деревне Шаронн…
— Но в конце концов, — вскричала Катрин, когда Тристан кончил свой отчет, — этот человек, у которого был приказ епископа, кто это мог быть? Кто-нибудь его видел?
— Те, кто видел его, уже не могут его описать, — мрачно сказал Тристан. — Но лучники на зубцах, которые виде сверху бегство двух человек, утверждают, что это был парень лет двадцати, светловолосый, и что никаких опознавательных знаков они больше не видели.
— Слабовато для описания внешности, — пробурчал Рено де Рокморель. — Больше ничего не известно?
Тристан устремил на Катрин взгляд, полный сожаления, и почти неслышно произнес:
— Известно еще кое-что! Торговец жареным мясом у ворот Сент-Антуан, который ощипывал у самых ворот гусей, видел двух всадников, промчавшихся почти под самым его носом. Он слышал, как один кричал другому: «Сэдда, Гонне, путь свободен.
Воцарилось гробовое молчание, но оно длилась только мгновение.