Глава одиннадцатая. ВЕСТЬ ИЗ БУРГУНДИИ
Наконец Катрин заснула тяжелым сном, который оставляет круги под глазами и делает лицо бледным. Умывая утром лицо свежей водой, она чувствовала себя уставшей и разбитой.
Оставаться почти на три недели в обществе Жака, бороться с демонами соблазна — это было невыносимо.
«Я попрошу Жака оставить у себя Беранже и Готье, — подумала она. — Сама я подожду свадьбы в монастыре Сент-Радегонд, на другой стороне Луары. Опасность слишком велика. Нужны по меньшей мере река и стены монастыря для моей защиты. И потом, так будет лучше. Вполне нормально, что женщина в такой ситуации покидает свет».
Укрепившись в своем решении, она спустилась на кухню, чтобы спросить хозяина дома.
Госпожа Ригоберта, сделав реверанс, сообщила, что «мэтр Жак» был вынужден с рассветом уехать в Бурж, призываемый своими делами.
— Он вас просил, милая госпожа, — добавила экономка, — считать себя хозяйкой этого дома. Все мы получили приказ слушаться вас во всем. Он надеется, что вам будет хорошо, и позволил себе увезти с собой ваших юных слуг.
— Это превосходно. Юноши слонялись здесь без толку, не зная, что делать. Скачка по большим дорогам — это самое лучшее, что можно только придумать для них!
Госпожа Ригоберта улыбнулась, обнаружив при этом досадную нехватку нескольких зубов.
— Таково было и мнение мэтра. Однако вот письмо, которое он оставил для мадам.
Продолжая поглощать медовые тартинки, которые ей подала экономка, Катрин развернула сложенную бумагу.
Письмо было кратким. «Уезжаю я, Катрин. Я не способен сдержать данное обещание. Простите меня! Дом в вашем распоряжении. Я вернусь в день свадьбы. И только один раз, моя любовь… позволь мне сказать, что я тебя обожаю…»
Взволнованная Катрин прочла записку второй раз, потом третий. Наконец, положив ее под локоть, молча закончила завтракать.
Вокруг нее суетилась госпожа Ригоберта, и ее белый высокий чепец бился, как крылья чайки, пока она собиралась на рынок за провизией.
Когда она ушла, Катрин встала, взяла письмо, прочла его еще раз и после некоторого колебания бросила письмо в огонь камина.
Кусочек пергамента почернел, съежился и загорелся, распространяя запах паленой кожи. Скоро от него ничего не осталось, кроме горстки пепла на толстом полене.