— Вы хорошо знаете, что доверилась. Но тут уже дело правосудия, а его вершу я. Это мой долг… и мое право.
— А также и мое. Позвольте мне вас заменить, Катрин. Вас сжигает лихорадка, и вы с трудом держитесь. Вернитесь к себе и позвольте действовать мне: я обещаю, вы останетесь довольны. Но из жалости к самой себе послушайте меня: у вас ужасное выражение лица.
Молодая женщина была так измучена, что, возможно, дала бы себя уговорить, но в это самое мгновение под их ногами раздался сильный шум, и голова в каске, принадлежащая Николя, вынырнула из-под земли.
— Нам это удалось, госпожа Катрин! — объявил он запыхавшийся после боя. — Он у нас в руках!
Катрин тут же была на ногах. Она, может быть, стала еще бледнее, но ее глаза горели совсем новым огнем.
— Жерве? — выдохнула она. — Вы его взяли?
— Его к вам ведут…
Действительно, центральное отверстие, наподобие вулкана, извергло кипящую лаву железа и людей, которые пытались выбраться все одновременно. Еще мгновение — и нижний зал заполнился шумом и грохотом…
Подталкиваемый суровой пятерней кузнеца, человек со связанными за спиной руками упал к ногам Катрин. По пепельному от страха лицу широкой струей текла кровь из раны на голове. В эту минуту ничего больше не оставалось от тщеславной заносчивости Жерве Мальфра, когда он оказался совершенно один, разоруженный, окруженный людьми, чья ненависть кипела, как в огромном котле кипит смола.
Он был парнем высокого роста, рыжеволосый, с усеянным веснушками лицом. Цвет глаз был то ли темно-желтым, то ли коричневым. Имея крепкое телосложение, он любил демонстрировать свои мускулы перед девушками на деревенских праздниках. Сейчас он лежал, уткнувшись носом в пыль, не решаясь поднять взгляд на обступивших его людей, боясь прочесть приговор в их глазах.
Когда его швырнули на пол, лицо Мартена Керу осветилось дикой радостью. Он сделал движение, собираясь броситься на пленника, но твердая рука аббата Бернара схватила его за запястье.
— Нет, Мартен! Держи себя в руках! Этот человек принадлежит не тебе, а всем нам.
— Он принадлежит Бертиль. Жизнь за жизнь, сеньор аббат!
— Не давай мне сожалеть, что я разрешил тебе прийти!
— А ведь это, кажется, неплохая мысль, — задумчиво пробормотала Катрин.
Она внимательно посмотрела на человека, пыхтевшего у ее ног, и повернулась к Николя, красному от гордости, который явно ждал ее поздравлений:
— Вы взяли только одного пленника, сержант? этот человек был один?
— Вы шутите, госпожа Катрин! Их было восемь.
— Тогда где же другие?
— Мертвы. У нас не так много съестных припасов, чтобы кормить этих пленных хищников, — Я не думаю, что этот успеет нам слишком дорого обойтись, — проговорила Катрин.