Тут же сержанта и его людей окружили кольцом любопытные, желающие узнать, что произошло. Вскоре к ним присоединилась и Гоберта, которая жила дальше остальных и прибежала в накинутой на рубашку овечьей шкуре, потрясая веретеном.
Вскоре маленькая площадь была заполнена полуодетыми людьми, разом говорившими и потрясавшими всевозможным оружием, не зная толком, что случилось.
Николя понял, что надо дать объяснения, иначе сборище превратится в бунт.
Взобравшись на край фонтана, он вытянутыми руками, как дирижер, попытался утихомирить толпу. Это оказалось не легко, так как все кричали гораздо громче его. Но еще сильнее оказалось любопытство Гоберты. Вскарабкавшись на фонтан рядом с ним, она испустила такой зычный рев, что спокойствие и тишина восстановились как по волшебству. Тогда она обвела общество удовлетворенным взглядом.
— Давай, Николя! Скажи, что произошло!
Чувствуя себя в роли оратора, что давалось ему не без труда, сержант передал события этой ночи, стараясь ничего не упустить. Он рассказал о признаниях, вырванных у Жерве, о ловушке, расставленной для Арно де Монсальви, о приступе слабости у Катрин и, наконец, как Жерве раскрыл сообщников, которыми оказались плотник с дочерью и местная колдунья Ратапеннада, изготовившая яд, которым и должен воспользоваться Гонне д'Апшье. Он рассказал, как Огюстен Фабр, жертва далеко не отцовских чувств, которые внушала дочь его покойной жены, полностью попал под чары Азалаис. Если верить Жерве, вызывающая красота кружевницы сделала из этого когда-то мирного и честного человека раба чудовищной страсти, которой красотка умела управлять, впрочем, чтобы потом над ним посмеяться, так как давно начала встречаться с Жерве за мельницей. Разжигая честолюбие девушки, рассказывая о возможностях, которые она может использовать в жизни, Жерве Мальфра сумел польстить ее тщеславию, и поэтому ему, искушенному в подобных делах, не составило большого труда добиться от нее того, в чем она с таким презрением отказывала другим парням.
Конечно, Фабр не знал, что Азалаис стала любовницей негодяя, и именно плотник попытался убить госпожу де Монсальви по наущению своей странной дочери. В обмен она обещала полностью отдать себя в его власть! Эта мысль свела с ума несчастного. Для того чтобы завладеть ее телом, о котором мечтал ночами, он согласился бы заколоть аббата Бернара во время праздничной мессы.
Что же касается Азалаис, то она не только отдала Жерве одну из рубашек Катрин, на которой она чинила кружево, но и собственноручно написала пресловутое» любовное письмо «, подделав почерк сеньоры. Обладая всевозможными талантами, она умела не только писать, но и рисовать, благодаря чему легко изготовила фальшивку. Все это было спущено Фабром на веревке ночью в установленное время и в условленном месте во время его дежурства на стене…