Наконец, Бернар молился еще за одного человека, за Ратапеннаду, старую колдунью — злодейку, укрывшуюся в своем лесном убежище и продолжавшую строить козни против жителей города. Не для того, чтобы на нее снизошла благодать, — это было почти невозможно, так как Дьявол не так просто отпускает своих слуг, но чтобы смерть наконец вспомнила о ней и взяла бы ее в свою дыру до того, как Арно де Монсальви вернется домой. Поскольку тогда, аббат Бернар хорошо это знал, никто и ничто не сможет спасти старуху от костра…
Все это время путники продвигались по подземному пути, откуда они вынырнули через полчаса. Когда они достигли грота, Катрин глубоко вздохнула, наполняя легкие свежим воздухом, а уши — радостным шумом гула, мчавшего свои стремительные воды в расщелине долины Брат Анфим наклонился к ней:
— Вы себя хорошо чувствуете? Отец аббат беспокоился по поводу вашей раны…
— Я давно так хорошо себя не чувствовала, брат мой! Я могу бороться, мне надо только найти моего мужа или хотя бы Гонне д'Апшье, который ему угрожает, и, верьте мне, я это сделаю!
Решительно взяв одну из палок, приготовленных аббатом у выхода из подземного хода, она начала спускаться по тропинке, которая вела к руслу речного потока.
Было бесполезно оборачиваться для последнего прощания: скалистые выступы долины совершенно закрыли от нее уснувший город и лагерь противника.