Немного успокоенная, Катрин решилась сойти с лошади в тот самый момент, когда Эрменгарда и все остальные из их компании с шумом проникли во двор приюта. Графиня казалась очень недовольной. Очень красная, с поджатыми губами, меча глазами молнии, он?, гневно обратилась к Катрин:
— Ах так! Вот так-то, моя красотка, вот во что вы играете!.. Часами мы гнались за вами галопом и не могли вас нагнать!
— Я не могу терять время, Эрменгарда! — сухо возразила молодая женщина. — На дороге слишком много людей, с которыми вы находите удовольствие болтать. Я испугалась, что к вечеру не попаду в этот святой дом, и ускакала вперед.
— Мне, однако, кажется… — начала было графиня. Но слова ее замерли на губах, а в ее серых глазах зажглась радость. Она тоже узнала гербы на одежде офицера. Широкая улыбка растянула губы, подчеркнутые некой тенью усов.
— Кажется, у нас здесь будет с кем проводить время? — сказала она с удовольствием, которое не укрылось от Катрин. — Это, друзья, без сомнения!
Катрин холодно улыбнулась.
— Друзья? Я вам скорее посоветовала бы, моя дорогая графиня, избегать господина, который отмечен такими гербами. Вы разве забыли, что вы — изгнанница и в очень дурных отношениях с герцогом Филиппом?
— Ба! — произнесла Эрменгарда с беззаботностью. — Мы же очень далеко уехали от Брюгге и Дижона. Более того, у меня сохранилось несколько верных друзей при дворе герцога Филиппа! Наконец, вы же знаете, я никогда не была боязливой. Я люблю смотреть на вещи прямо.
И, подняв низ своего платья из пурпурного бархата и показав длинные и узкие ноги в крепких сапогах, графиня де Шатовилен направилась к двери, у которой все еще стоял офицер и смотрел, как к нему подходила эта внушительная особа.
— Скажи мне, дружок… кто твой господин? — спросила она у офицера.
— Посол монсеньера герцога Филиппа Бургундского, графа Фландрского…
— Сделай нам милость, не перечисляй всех титулов герцога, я их знаю лучше тебя. Мы так протопчемся на этом самом месте до восхода солнца! Скажи мне лучше, кто же этот посланник?
— Да кто вы сами, что учиняете мне такой допрос, мадам?
Но щеки Эрменгарды не успели окраситься в пурпур, впрочем, уже начавшие приобретать темно-коричневый оттенок. В это время узкая, но твердая рука отодвинула офицера, и еще совсем молодой мужчина, одетый с необычайной простотой, не исключавшей некоего изящества, в замшевый кафтан цвета опавших листьев, показался на пороге. На его непокрытой голове коротко стриженные светлые волосы сильно перемешались с сединой. Блики от огня высветили узкое лицо с тонкими губами. Длинный и прямой нос нависал над ними. Ледяной взгляд голубых, слегка выпуклых глаз спокойно устремился на пышущее гневом лицо Эрменгарды. Вдруг улыбка расслабила правильные черты его скучавшего лица, а тусклые глаза заблестели.