Они подкрепились остатками жареного кролика с салатом из листьев одуванчика, тысячелистника и подорожника, которые собрала Розалинда. У Клива впервые прорезался хороший аппетит, и Розалинду искренне радовало, что ему становится лучше. Но вместе с прибывающими силами на глазах росла и его враждебность по отношению к их таинственному защитнику.
— Нам он больше не нужен, — прошипел паж, когда Черный Меч вызвался сходить за водой к ручью.
— Я понимаю, тебе кажется, что ты уже здоров, но раны в голову очень опасны, — шептала в ответ Розалинда. — Кроме того, я не стану нарушать свое обещание, добавила она.
…Ей вдруг пришло в голову, что одно обещание, один обет, данный Черному Мечу, она уже нарушает. Хотя, впрочем, не вполне нарушает, поправила себя Розалинда. Она же останется женой Черного Меча, пока не пройдет год и день, хотя и в полной тайне от всех. Она признавала, что, произнося вслух слова обета, она и не собиралась его исполнять: да у нее и в мыслях такого не было! И это тяжелым бременем лежало на ее совести, хотя с точки зрения здравого смысла ей не в чем было себя упрекать. Брак — святое таинство. Пусть их клятва была произнесена не перед священнослужителем и не в благословенных церковных стенах, однако Бог ее слышал. До тех пор, пока Черный Меч не завел разговор о настоящей христианской свадьбе, Розалинда и не догадывалась, что участие в обряде весеннего обручения может породить в ней хоть какой-то душевный разлад. В конце концов, рассуждала она, если Черный Меч не захочет считать себя женатым, то не в ее силах заставить его. Но вышло так, что он настаивал на исполнении обета, а она от этого уклонялась.
Не ведая о терзаниях госпожи, Клив самым неприветливым образом обратился к объекту своего раздражения, когда тот возвратился с водой.
— Долго нам еще тащиться до Стенвуда? — желчно осведомился паж.
Присев на корточки рядом с Розалиндой и передав ей воду, наглый детина повернул к Кливу невозмутимое лицо:
— Две ночи.
Клив что-то пробурчал про себя и взглянул на Розалинду:
— Теперь я могу идти сам.
Она собралась возразить ему, но ее опередил Черный Меч:
— Тогда потребуется не менее трех ночей.
Клив как будто только и ждал повода, чтобы дать волю накопившейся злости. Кренясь на один бок, он с трудом поднялся на ноги и свирепо уставился на недруга:
— Я пойду сам, и пусть на это уйдет три дня, но мы по крайней мере избавимся от тебя!
— Клив! — Розалинда подскочила как ужаленная и встала между ними, совершенно уверенная, что Черный Меч сейчас набросится на дерзкого юнца. Однако вопреки ее ожиданиям укрощать пришлось Клива. Он весь подобрался и приготовился к атаке, тогда как его противник спокойно уселся поудобнее на землю и вытащил что-то из складок своей туники.