Эбби жила этой надеждой, пока под ногами Мака не захлюпала вода. Они перебирались через реку. Инстинктивно она бросила взгляд на Таннера. Если он уронит ее, то, усталая и связанная, она сразу же пойдет ко дну. Таннер, казалось, почувствовал ее опасения. Он попридержал лошадь и убрал дождевик с ее лица.
— Сейчас я развяжу тебе руки. На время, пока мы переправляемся через реку. Но если ты примешься за старое, я привяжу тебя к лошади, как тюк. Ты поняла меня?
Если бы не боязнь воды, Эбби не обратила бы на его слова никакого внимания. Но она очень хотела, чтобы руки у нее были свободными. Если ей удастся освободить руки, она попробует ослабить ленту, перевязывающую рот, — ей будет легче дышать, и при первой возможности она закричит. Девушка кивнула, и Таннер развязал ей руки. Растирая затекшие запястья, она негодовала на Таннера.
Мак заходил все глубже в реку. Эбби была потрясена слаженностью действий коня и его хозяина.
Они оба — Таннер и Эбби — вымокли до нитки, и Эбби более чем когда-либо чувствовала себя несчастной. Мак перевез их через реку Платт. Если отсюда они отправятся на восток, то вряд ли им повстречаются люди, которые слышали о караване капитана Петерса.
Но ведь им встретятся люди. Если бы ей только удалось позвать кого-нибудь на помощь, поднять тревогу…
И снова Таннер угадал ее намерение и схватил за руку, когда Эбби потянулась к кляпу.
— Эбби, я сниму повязку и выну кляп, когда мы отъедем чуть дальше от дороги. До этого тебе придется терпеть неудобства. — Сказав это, он обмотал веревкой ее запястья. Эбби начала сопротивляться.
— Успокойся, черт подери! — выругался Таннер у нее над ухом и уложил связанные руки девушки вдоль ее туловища.
— Успокойся или, клянусь, я привяжу тебя к спине Чины так, что в небо будет смотреть твоя прелестная попка!
На этот раз руки Эбби лежали связанными поверх живота, веревки были крепкими, и ей не оставалось ничего другого, как беспомощно злиться. Эбби слышала, как Таннер с облегчением вздохнул.
Переправившись на другой берег, Мак вышел на пастбище. Невдалеке раздавался неровный перестук копыт. Нога у Чины еще не зажила, догадалась Эбби. Бедняга, она еще не вылечилась. Значит, угроза Таннера перебросить ее через спину кобылки была пустой, и ей придется трястись с недругом на одной лошади.
А это было хуже всякой пытки.
В темноте они пробирались по глинистой дороге, которая, по предположению Эбби, шла параллельно северному берегу реки Платт. Эбби старалась сориентироваться. Рассвет наступит еще не скоро. В темноте горел одинокий костер. Наверное, кто-то дежурит рядом с больным, подумала Эбби. На том берегу еще два или три огонька сигналили о ночных бдениях. Дай Бог, чтобы эти костры были зажжены в честь рождающихся детей, а не за упокой отходящей души. Среди переселенцев свирепствовала холера, и душа ее папы не была последней в скорбном списке. А теперь она не сможет бросить последний взгляд на его могилу. Сознание этого неожиданно повергло девушку в глубокое уныние. Что есть ее судьба как не череда несчастий? События ее жизни совершались как бы без ее участия.