Роберт вернулся после полудня, как и обещал, поцеловал Тину в щеку и преподнес ей в подарок два будничных, но прелестных платья, серое и белое, белый атласный пеньюар, шелковые чулки, веер из пышных перьев и жемчужный кулон на витой золотой цепочке в паре с серьгами в виде нераспустившихся бутонов яблоневых цветков. Он не заговаривал о вчерашнем, держался приветливо, и Тина немного успокоилась.
Перед обедом вышли на балкон, перил которого почти касались верхушки посаженных за окнами буйно цветущих кустарников и невысоких деревьев. Здесь было воистину прекрасно; голубизна неба, сияние солнца, синева океанских вод притягивали взор; яркость и пышность пейзажа создавали впечатление рая на земле, внушали ощущение беспечного наслаждения жизнью: не верилось, что в душе может быть совсем другое — темнота и печаль.
Роберт обнял Тину за талию, и она, верная своему решению, не отстранилась.
— Чего ты хочешь, Тина? Тебе понравились подарки? Если что нужно, не стесняйся, проси, мне самому пока трудно угадывать твои желания…
Он прикоснулся губами к шее девушки, к счастью, не так, как Фил, и все же она ощутила неловкость: Роберт по-прежнему казался ей чужим человеком. Странно: после неожиданного признания она перестала видеть в нем друга, но и воспринимать как любовника не могла.
— Мистер О'Рейли, я бы хотела…
Он заглянул в ее серьезные глаза своими, далеко не такими юными: пусть даже с возрастом они не теряют яркость цвета и блеск, все равно — глаза, как колодец, осушаемый с годами, из них уходит неописуемое и неповторимое выражение, свойственное лишь молодым. Люди боятся дряхлости тела и мало думают о душе, потому что она внутри и ее не видно, но так ли это на самом деле?
— Мистер О'Рейли?! Тина! Зови меня хотя бы Робертом! Ну, так что?
— Мне бы надо найти в Сиднее одного человека… Роберт усмехнулся. Сильной рукой он перебирал тонкие пальчики девушки.
— Надеюсь, это не бывший поклонник?
— Нет, это девушка.
— Твоя сестра?
— Откуда вы знаете?
— Твоя мать говорила. Мы непременно отыщем ее, не волнуйся!
Тина вздохнула. Она несправедлива к нему, уж чего-чего, а ее любви он заслуживает! Она была очень неопытна в жизни, никогда не любила и потому не задумывалась над тем, а насколько сильно его чувство? Она не испытывала влечения к нему, поэтому не замечала, как он проявляет свою любовь. Так ли глубоко проникла она в его сердце, или это было нечто поверхностное, идущее, скорее, от разума?
— Я давно хотел спросить, ты умеешь играть на рояле?
Большой, затянутый в чехол инструмент стоял в гостиной.