Будь Люсинда лет на десять старше, с солидным опытом общения с мужчинами, она, видимо, восприняла бы их отношения столь же цинично, как, очевидно, и Райс. Оглядываясь назад, она поняла, что вела себя наивно, открыто проявляя эмоции.
Синди вздохнула. Она не сумела противостоять искушению, Томас — первый в ее жизни мужчина. Как объяснить ему, что та ночь стала возможной только потому, что он для нее слишком много значит?
Погрузившись в нелегкие размышления, Синди неподвижно стояла посреди номера. Услышав голос мужа, она вздрогнула от неожиданности.
Оглянувшись, Люсинда заметила, что Томас смотрит на нее с интересом и некоторым раздражением.
— Что с тобой происходит? — поинтересовался он.
— Ничего, — сказала она поспешно, надеясь, что разговор закончится. И нервно добавила: — Просто задумалась.
Вздохнув, Томас подошел к жене, и ей пришлось сделать усилие, чтобы не отпрянуть или, что гораздо хуже, не броситься в его объятия.
— У тебя самый скверный, самый паршивый, самый непоследовательный характер, который мне когда-либо приходилось видеть, — произнес Райс. — Десять минут назад ты шутила и смеялась, а сейчас ведешь себя так, будто наступает Судный день. — Он положил руки на плечи жены, и та замерла.
— Да? — Она попыталась засмеяться. — Просто у меня, кажется, разболелась голова.
— Неужели? — сухо промолвил муж. — Могла бы придумать что-нибудь получше.
— Но у меня действительно болит голова, — упрямо настаивала Люсинда. — Ты убежден, что в твоих словах я постоянно ищу второй смысл. А почему ты сам не веришь мне?
— Потому что твои утверждения никогда нельзя принимать за чистую монету, — проговорил Томас, нежно массируя ей плечи, — во всяком случае, когда речь заходит о наших отношениях. Ты весело болтаешь о книгах, музыке или природе, но как только разговор хотя бы отдаленно принимает личный характер, твои мыслительные процессы резко замедляются.
— Ты опять принимаешь меня за неразумное дитя, Том. А я женщина, которая носит ребенка! — парировала Синди.
— Только здесь. — Муж коснулся ладонью ее живота и почувствовал, как отреагировало тело на его прикосновение. Тихо засмеявшись, он пробормотал: — И здесь. — Рука скользнула вниз, к складкам легкой юбки.
Она дернулась и резко сказала:
— Это не игра!
— Я знаю, — тихо ответил Томас. Он молча смотрел, как жена подошла к окну и стала задергивать шторы. Она чувствовала, нужно что-то сделать, чтобы разрушить тягостное напряжение. Сложив на груди руки, Люсинда повернулась к мужу, прислонившись к подоконнику.
— Прости, но я не могу с тобой спать. Просто не могу. — Ей очень хотелось произнести фразу твердо и уверенно, но в голосе прозвучала мольба. Томас нахмурился.