— Давай достанем из шкафа надувной матрасик.
— А вдруг над нами пролетит самолет береговой охраны, тогда что?
— Мы им помашем.
— А если одна из катушек выйдет из строя?
— Я постараюсь занять тебя кое-чем другим.
Я отвернулся от нее и посмотрел в южную сторону горизонта.
— Что там, Дейв?
— Самолет.
— Тебя часто пыталась соблазнить собственная жена? Не упусти свой шанс, шкипер.
Ее голубые глаза светились смехом.
— Нет, взгляни. С ним что-то не так.
Это был ярко-желтый двухмоторный самолет, и сзади от кабины за ним по всему горизонту тянулась черная полоса дыма. Пилот старался как мог, выжимая все возможное из обоих двигателей, но машину бросало из стороны в сторону, она стремительно теряла высоту, падение становилось неотвратимым. Самолет пронесся мимо нас, и через стекла кабины я мог различить лица людей. Из рваной дыры в передней части хвоста машины клубами шел дым.
— О Дейв, кажется, я видела там ребенка, — испуганно сказала Энни.
Должно быть, пилот пытался направить машину к острову Пекан, чтобы там приземлиться на брюхо в соленую морскую траву, но вдруг сверху подобно обрывкам мокрого картона посыпались останки рулевого механизма; самолет резко завалился на левый бок, описал в воздухе полукруг, оба двигателя заглохли, повалил густой, черный, как от горящей нефти, дым, и машина, накренившись на одно крыло, пронеслась над водой, подпрыгнула в воздухе, как заводная игрушка, перевернулась и плюхнулась в воду, подняв тучу водорослей и зеленовато-белых брызг.
Вода кипела и бурлила вокруг раскаленных двигателей, стремительно заливаясь внутрь сквозь пробоину в корпусе. В считанные секунды самолет ушел на глубину. Я не видел дверцу кабины, но продолжал ждать, что кто-нибудь выплывет на поверхность в спасательном жилете. Вместо этого появлялись лишь пузыри выходившего из кабины воздуха да мутная пленка масла и бензина постепенно затеняла солнечные блики, игравшие на тонущих крыльях.
Энни связалась по рации с береговой охраной. Я поднял якорь с илистого дна и бросил на палубу, лязгнула цепь. Затем я завел мотор, услышал, как закашляли выхлопные трубы, и пустил судно полным ходом к месту крушения. Ветер швырял мне в лицо холодные брызги пены. Все, что теперь было видно на месте падения самолета, — это золотистые блики, игравшие на расплывшемся сине-зеленом пятне бензина и смазки, что вытекли из пробитого топливного бака.
— Возьми руль, — сказал я.
Я увидел, что она задумалась.
— Мы не добавили кислорода в баллоны после прошлого раза, — сказала она.
— Там еще есть достаточно. В любом случае здесь не глубже двадцати пяти футов. Если они не увязли в иле, я смогу открыть дверцы.